1)Меня часто спрашивают, почему я, человек вполне сухопутный, так привязан к Севастополю, к морякам и кораблям. (2)Я говорю: – Потому что море я полюбил в детстве. (3)И сегодня мне хочется вспомнить подробности тех дней, когда я впервые ощутил тоску по Севастополю. (4)Это случилось в начале июня. (5)Я от нечего делать зашёл к Шалимовым. (6)Лёшка сердито мастерил из загнутой медной трубки и гвоздя пугач-хлопушку. (7)На меня он только глянул с хмурым равнодушием. (8)В те дни, о которых я рассказываю, он дразнил меня непонятным прозвищем Кнабель. (9)Впрочем, Лёшкины дразнилки были беззлобные, а по-настоящему злился он, если к нему лезли под руку во время важной работы. (10)Поэтому я не стал соваться и разглядывать пугач, а смирно присел на укрытую суконным одеялом койку. (11)На коричневом сукне лежала книга, на которой были разлапистые якоря, парусные корабли и слова: «С. Григорьев. Малахов курган». (12)Всё, что было связано с морем и парусами, приводило меня в волнение. (13)Книгу я тихо открыл и стал читать, как десятилетний мальчик Венька стоит на крыше своего дома и смотрит на входящую в бухту эскадру, как блестит на солнце оранжевая ребристая черепица на белых домиках. (14)Я листал страницы неслышно и сидел не шевелясь, боясь лишним движением напомнить о себе. (15)Видимо, с пугачом ладилось: Лёшка, не сказав ни слова, ушёл, а через минуту на дворе грохнуло. (16)Выстрел встряхнул меня – надо было принимать решение. (17)Попросить Лёшку, чтобы дал почитать? (18)Он может ответить «бери», а может и буркнуть «сам читаю» или «не моя». (19)Я непослушными пальцами расстегнул на животе оловянные пуговки, запихал книгу и боком скользнул на кухню. (20)Щёлкнул на двери крючком и замер с книжкой у стола…
1
Москва, 2020
(21)Через какое-то время Лёшка задёргал дверь. – (22)Кнабель, это ты стырил книгу? – (23)Всё равно не дам, пока не дочитаю! – отчаянно сказал я, потому что расстаться с повестью о Севастополе было, казалось, выше моих сил. – (24)Ну, только выйди, – нехорошим голосом предупредил Лёшка. (25)К середине следующего дня я дочитал «Малахов курган» и, виноватый, готовый к заслуженной каре, но всё равно счастливый, понёс книгу Лёшке. (26)Лёшка встретил меня вполне миролюбиво, улыбнулся и сказал: – Да ладно, у меня сейчас «Восемьдесят дней вокруг света» есть. (27)А эту читай ещё, если охота… (28)И я читал ещё. (29)Не спеша. (30)Про Веньку и про Нахимова, про гибель кораблей, затопленных у входа в бухту, и про матросов на бастионах. (31)А ещё в книге был Севастополь. (32)Я читал о жутких непрекращающихся бомбардировках, о развалинах и пожарах, но сквозь дым военного разрушения продолжал видеть мирный и солнечный город у необозримого моря. (33)Тот, который нужен был мне… (По В.П. Крапивину*)
Низко над водой со звонким криком промчался зимородок, любитель рыбной диеты. Плавно опустившись на ветку ольхи, склонившуюся к самому зеркалу реки, он принялся подкарауливать добычу. Увидев рыбку, стремглав ринулся в воду, но не нырнул, а только слегка коснулся её и быстро схватил клювом добычу. Пернатый рыболов с серебристой добычей в клюве сел на тонкий кончик моего бамбукового удилища, с ловкостью циркача подбросил рыбёшку вверх, открыл клюв, проглотил её и вновь замер на месте. Голова и крылья у зимородка зелёные, спина и хвост бирюзовые, грудь оранжевая, клюв красный. Какой щеголь, настоящий
Объяснение:
1)Меня часто спрашивают, почему я, человек вполне сухопутный, так привязан к Севастополю, к морякам и кораблям. (2)Я говорю: – Потому что море я полюбил в детстве. (3)И сегодня мне хочется вспомнить подробности тех дней, когда я впервые ощутил тоску по Севастополю. (4)Это случилось в начале июня. (5)Я от нечего делать зашёл к Шалимовым. (6)Лёшка сердито мастерил из загнутой медной трубки и гвоздя пугач-хлопушку. (7)На меня он только глянул с хмурым равнодушием. (8)В те дни, о которых я рассказываю, он дразнил меня непонятным прозвищем Кнабель. (9)Впрочем, Лёшкины дразнилки были беззлобные, а по-настоящему злился он, если к нему лезли под руку во время важной работы. (10)Поэтому я не стал соваться и разглядывать пугач, а смирно присел на укрытую суконным одеялом койку. (11)На коричневом сукне лежала книга, на которой были разлапистые якоря, парусные корабли и слова: «С. Григорьев. Малахов курган». (12)Всё, что было связано с морем и парусами, приводило меня в волнение. (13)Книгу я тихо открыл и стал читать, как десятилетний мальчик Венька стоит на крыше своего дома и смотрит на входящую в бухту эскадру, как блестит на солнце оранжевая ребристая черепица на белых домиках. (14)Я листал страницы неслышно и сидел не шевелясь, боясь лишним движением напомнить о себе. (15)Видимо, с пугачом ладилось: Лёшка, не сказав ни слова, ушёл, а через минуту на дворе грохнуло. (16)Выстрел встряхнул меня – надо было принимать решение. (17)Попросить Лёшку, чтобы дал почитать? (18)Он может ответить «бери», а может и буркнуть «сам читаю» или «не моя». (19)Я непослушными пальцами расстегнул на животе оловянные пуговки, запихал книгу и боком скользнул на кухню. (20)Щёлкнул на двери крючком и замер с книжкой у стола…
1
Москва, 2020
(21)Через какое-то время Лёшка задёргал дверь. – (22)Кнабель, это ты стырил книгу? – (23)Всё равно не дам, пока не дочитаю! – отчаянно сказал я, потому что расстаться с повестью о Севастополе было, казалось, выше моих сил. – (24)Ну, только выйди, – нехорошим голосом предупредил Лёшка. (25)К середине следующего дня я дочитал «Малахов курган» и, виноватый, готовый к заслуженной каре, но всё равно счастливый, понёс книгу Лёшке. (26)Лёшка встретил меня вполне миролюбиво, улыбнулся и сказал: – Да ладно, у меня сейчас «Восемьдесят дней вокруг света» есть. (27)А эту читай ещё, если охота… (28)И я читал ещё. (29)Не спеша. (30)Про Веньку и про Нахимова, про гибель кораблей, затопленных у входа в бухту, и про матросов на бастионах. (31)А ещё в книге был Севастополь. (32)Я читал о жутких непрекращающихся бомбардировках, о развалинах и пожарах, но сквозь дым военного разрушения продолжал видеть мирный и солнечный город у необозримого моря. (33)Тот, который нужен был мне… (По В.П. Крапивину*)
Низко над водой со звонким криком промчался зимородок, любитель рыбной диеты. Плавно опустившись на ветку ольхи, склонившуюся к самому зеркалу реки, он принялся подкарауливать добычу. Увидев рыбку, стремглав ринулся в воду, но не нырнул, а только слегка коснулся её и быстро схватил клювом добычу. Пернатый рыболов с серебристой добычей в клюве сел на тонкий кончик моего бамбукового удилища, с ловкостью циркача подбросил рыбёшку вверх, открыл клюв, проглотил её и вновь замер на месте. Голова и крылья у зимородка зелёные, спина и хвост бирюзовые, грудь оранжевая, клюв красный. Какой щеголь, настоящий