Я увидел, как из-за крайних дворов хутора* вышел на дорогу мужчина. Он вёл за руку маленького мальчика, судя по росту — лет пяти-шести, не больше. Они устало брели по направлению к переправе» но, поравнявшись с машиной, повернули ко мне. Высокий, сутуловатый мужчина, подойдя вплотную, сказал приглушённым баском: — Здорово, браток!
— Здравствуй.— Я протянутую мне большую, чёрствую руку. Мужчина наклонился к мальчику, сказал:
— Поздоровайся с дядей, сынок. Он, видать, такой же шофёр, как и твой папанька.
Глядя мне прямо в глаза светлыми, как небушко, глазами, чуть-чуть улыбаясь, мальчик смело протянул мне розовую холодную ручонку. Я легонько потряс её, спросил:
— Что же это у тебя, старик, рука такая холодная? На дворе теплынь, а ты замерзаешь?
С трогательной детской доверчивостью мальчик прижался к моим коленям, удивлённо приподнял белёсые брови.
— Какой же я старик, дядя? Я вовсе мальчик, и я вовсе не замерзаю, а руки холодные — снежки катал потому что.
Сняв со спины тощий вещевой мешок, устало присаживаясь рядом со мной, отец сказал:
— Беда мне с этим пассажиром!
Мы долго молчали. Он положил на колени большие тёмные руки, сгорбился. Я сбоку взглянул на него, и мне стало что-то не по себе...
Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть? Вот такие глаза были у моего случайного собеседника.
Украдкой рассматривая отца и сынишку, я с удивлением отметил про себя одно, странное, на мой взгляд, обстоятельство. Мальчик был одет просто, но добротно, и то, как сидела на нём подбитая лёгким мехом длиннополая курточка, и то, что крохотные сапожки были сшиты с расчётом надевать их на шерстяной носок, и очень искусный шов на разорванном когда-то рукаве курточки — все выдавало женскую заботу, умелые материнские руки.
А отец выглядел иначе: прожжённый в нескольких местах ватник был небрежно и грубо заштопан, латка на выношенных защитных штанах не пришита как следует, а скорее наживлена широкими, мужскими стежками.
7847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476784784767847847678478476Ц3232432АПРВПРП7РАПРТПРА1Т8ПР1ЬО9П419Ь4П984РО4П4РТПРО1Ь41В41апы8р14ып814рт89вар14по8тв1оь148во1ьор98ь4184р8л4в4о89н4отвр81от8г17ло11ы781кепр14о8н4о4впро1ь14пг8414141111чра1от1неоь11тарп1о98т1н1о89ну1ртнжзрбшгпро98герп9г4т587пт45тп79н45т97ептр98425рп98гр988укрпув79накрп78н54уре734 рен5р78575р75 75 55 р8р р 8р е85р 97нр гар 8р8 н5 3 апрапк ке п к пек енпе к пру па па афаа папф ав ыв аап ф аф фвы аВ
вот
картина «девочка с » поражает своей открытостью. это потрясающий портрет маленькой девочки. девочка предлагает попробовать ягоды. художник так реалистично передал сюжет, что создается ощущение реальности, хочется протянуть руку и попробовать лесные дары. открытое детское лицо источает добро и ласку, по нему читается невинность и наивность.
именно дети так наивны, они смотрят на окружающих иначе, доверчиво. этого так часто не хватает взрослым. девочка хочет угостить, бескорыстно, ничего не требую взамен. широко открытые глаза открывают душу и невозможно остаться равнодушным. как будто девочка смотрит в самое сердце и становится стыдно за плохие поступки, и хочется творить добро. руки ребенка крепко держат чашку с . это символизирует ценность труда, маленький ребенок опасается уронить ягоды, которые дались ей таким трудом.
казалось бы, в такой маленькой девочке и откуда появилось столько понимания жизни, правильная оценка ценностей. бусы на шее ребенка так украшают ее. она еще маленькая, но любит наряжаться. рот полуоткрытый, как будто девочка предлагает попробовать ягоды и кажется, что обращается она именно к тебе. от этого пронзительного взгляда невозможно скрыться.
своей картиной художник показал чистоту, открытость души. в образе девочки все гармонично и одежда, и взгляд, и жесты. чистое и наивное создание, девочка, которая хочет казаться взрослой. дети в то время много работали и уже в юном возрасте понимали цену труда. такой чистый образ толкает людей на добрые поступки. в современном мире так не хватает доброты, а, глядя на картину, возвращаешься в другое время, волшебное и чистое.