Давно ушёл с болота медведь к берлоге. Снялись, журавли последний раз махнули крылом и улетели. Лес утих, приготовился к предзимью к грустным дождям. Последнюю песню в лесу всегда поёт лось. Большой и мудрый житель тайги выходит на край мехового болотца. Долго слушает, а потом запрокидывает тяжелее рога, поднимает голову и трубит в осеннюю чистоту неба. Молчит и лес, и ветер, и вода в озере. Трудный звук долго гудит под огнем берез. Лес слушает свою последнюю песню, верит трудной клятве перед зимним ненастьем.
Белый мрамор колонн, облитый солнцем, с наслаждением купался в лазури, и темная теплая лазурь радовалась, обнимая этот холодный и белый камень. Когда сын сообщил по телефону, что завтра его выписывают, я долго не могла уснуть и в порыве острой благодарности мысленно сочинила письмо главврачу, которого в глаза не видела, наутро письмо напечатала на машинке и с цветами покатила в клинику. Было свежо в росистой траве, возле тракторной дороги недвижно стояли стреноженные лошади, кое-где дымились потухающие костры. В саду было прохладно, крапива, выделяясь яркой зеленью, росла в иных местах выше головы, не уступал ей и конский дягиль, цветущий белыми зонтиками. В это время второй зверь, видимо, трусил, но вдруг на какой-то миг Мишка увидел тонкие лапы и звериную морду и, почувствовав силы в себе, ударил по этой морде палкой. Воздушный змей покачивался в синем небе, а небо за ним было бесконечным, чистым и, наверное, теплым, потому что уж очень весело барабанила с крыши золотая вода, отражавшаяся в луже. Каждая личность многогранна, и долг любой медсестры, вне зависимости от ее религиозных воззрений, заботиться о больном, быть неравнодушной, проявлять к нему искренний интерес. Все сгладилось и сравнялось в сером предутреннем свете, стихла ночная птица, пугавшая своими серыми бесшумными крыльями путников, внезапно перелетая дорогу чуть не по самой земле. Вы, вероятно, строгий мой критик, читая эту повесть, уже упрекали ее в том, что она скучна, не наполнена никакими неожиданностями, не балует событиями и не трепещет от впечатлений. Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, оказался в рядах пехотных солдат, шедших впереди его. Да, вечер был замечательный, он словно обижался на то, что вы так невнимательно смотрели на него, предпочитая разговоры о судьбе Лизы.
Давно ушёл с болота медведь к берлоге. Снялись, журавли последний раз махнули крылом и улетели. Лес утих, приготовился к предзимью к грустным дождям. Последнюю песню в лесу всегда поёт лось. Большой и мудрый житель тайги выходит на край мехового болотца. Долго слушает, а потом запрокидывает тяжелее рога, поднимает голову и трубит в осеннюю чистоту неба. Молчит и лес, и ветер, и вода в озере. Трудный звук долго гудит под огнем берез. Лес слушает свою последнюю песню, верит трудной клятве перед зимним ненастьем.
Когда сын сообщил по телефону, что завтра его выписывают, я долго не могла уснуть и в порыве острой благодарности мысленно сочинила письмо главврачу, которого в глаза не видела, наутро письмо напечатала на машинке и с цветами покатила в клинику.
Было свежо в росистой траве, возле тракторной дороги недвижно стояли стреноженные лошади, кое-где дымились потухающие костры.
В саду было прохладно, крапива, выделяясь яркой зеленью, росла в иных местах выше головы, не уступал ей и конский дягиль, цветущий белыми зонтиками.
В это время второй зверь, видимо, трусил, но вдруг на какой-то миг Мишка увидел тонкие лапы и звериную морду и, почувствовав силы в себе, ударил по этой морде палкой.
Воздушный змей покачивался в синем небе, а небо за ним было бесконечным, чистым и, наверное, теплым, потому что уж очень весело барабанила с крыши золотая вода, отражавшаяся в луже.
Каждая личность многогранна, и долг любой медсестры, вне зависимости от ее религиозных воззрений, заботиться о больном, быть неравнодушной, проявлять к нему искренний интерес.
Все сгладилось и сравнялось в сером предутреннем свете, стихла ночная птица, пугавшая своими серыми бесшумными крыльями путников, внезапно перелетая дорогу чуть не по самой земле.
Вы, вероятно, строгий мой критик, читая эту повесть, уже упрекали ее в том, что она скучна, не наполнена никакими неожиданностями, не балует событиями и не трепещет от впечатлений.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, оказался в рядах пехотных солдат, шедших впереди его.
Да, вечер был замечательный, он словно обижался на то, что вы так невнимательно смотрели на него, предпочитая разговоры о судьбе Лизы.