Речевая культура человека – это отношение человека к знаниям о языке (и знаниям вообще) , стремление (или его отсутствие) к их расширению, умение (или неумение) полученными знаниями пользоваться. Среди тех, кто говорит литературным языком (а именно ему обучают в школе) выделяются две противоположные группы людей с выше названным отношением к знаниям, то есть противопоставлены два типа речевой культуры: 1. Люди, которые многое знают и умеют этими знаниями пользоваться. Для них характерна широта интересов: не являясь специалистами во всем – такое просто невозможно – (XXI век не век Леонардо да Винчи, который был и непревзойденным живописцем и скульптором, но и до сих пор во многом не превзойденным творцом технических изобретений) , – эти люди непрерывно пополняют не только свои профессиональные знания, их интересуют и новые знания, и достижения техники, и искусство, и политика, и, конечно, все, что касается языка (обычно знают несколько языков) , его современных норм, истории и своеобразия. При этом важную роль (особенно при пользовании языком) играет такое их психологическое качество, как отсутствие самоуверенности, стремление во всем себя проверять: у специалистов, по словарям и справочникам. Как правило, у них и дома, и на работе есть словари, и они не стоят на полке «для имиджа» , ими постоянно пользуются. Человек этой группы говорит и пишет, максимально полно и целесообразно используя возможности языка (а русский язык – один из богатейших!) , в зависимости от ситуации и адресата речи свободно переходя от одного стиля к другому, всегда соблюдает все виды норм культуры речи. Такой тип речевой культуры можно назвать элитарным (эти люди – настоящая элита общества) или полнофункциональным, так как его носители хорошо выполнять все функции литературного языка. Наглядно в этом легко убедиться, полистав собрание сочинений А. С. Пушкина. Сравните, скажем, как написана им «Капитанская дочь» и его же «История Пугачева» , как говорят персонажи его произведений и что он сам написал в «Письме к издателю» о принципиальной разнице языка письменного и языка разговорного. Конечно, в любой стране людей с полнофункциональным типом речевой культуры не может быть много. Это даже не все писатели, но они есть, были и будут. 2. Противоположную группу составляют люди узких и, как правило, мелких интересов, вынесшие из школы мало знаний и, по сути, не умеющие по-настоящему пользоваться литературным языком. С детства, освоив обыденно-бытовую литературную речь, они так и умеют пользоваться только ею. Но это еще не весь язык! Они могут быть душой дружеской компании, где все понимают друг друга с полуслова, но фактически не могут выстроить монолог – рассказать о чем-то без постоянных подсказок и наводящих вопросов слушателей. Им трудно что-либо написать, тем более целесообразно варьировать свою речь в зависимости от обстановки. В их разговорной речи может не быть ни одной ошибки (чаще они есть) , но, например, функциональные разновидности (функциональные стили) литературного языка для них не только недоступны, они могут даже не подозревать об их существовании. Такой тип речевой культуры можно назвать обиходным. Он легко определяется в тех случаях, когда, рассказывая о чем-то в микрофон, то есть для невидимых ему радиослушателей или телезрителей, человек фактически говорит только с журналистом, все время ищет его поддержки: Ну ты (или Вы) меня понял? Понимаешь? От такого же стилистически монотонного просторечного типа речевой культуры обиходный тип отличается только отсутствием нелитературных (просторечных) теперича, хочем, хотит; у сестры, а не у сестре и т. д. , то есть в основе обиходного типа соблюдение самых примитивных норм литературного языка (то, что осталось в памяти от уроков русского языка в школе) . Носителей обиходного типа речевой культуры не так уж много, и большой роли в российском обществе эти люди не играют. Вот отсюда что нибудь извлеки)))
Речевая культура человека – это отношение человека к знаниям о языке (и знаниям вообще) , стремление (или его отсутствие) к их расширению, умение (или неумение) полученными знаниями пользоваться.
Среди тех, кто говорит литературным языком (а именно ему обучают в школе) выделяются две противоположные группы людей с выше названным отношением к знаниям, то есть противопоставлены два типа речевой культуры:
1. Люди, которые многое знают и умеют этими знаниями пользоваться. Для них характерна широта интересов: не являясь специалистами во всем – такое просто невозможно – (XXI век не век Леонардо да Винчи, который был и непревзойденным живописцем и скульптором, но и до сих пор во многом не превзойденным творцом технических изобретений) , – эти люди непрерывно пополняют не только свои профессиональные знания, их интересуют и новые знания, и достижения техники, и искусство, и политика, и, конечно, все, что касается языка (обычно знают несколько языков) , его современных норм, истории и своеобразия. При этом важную роль (особенно при пользовании языком) играет такое их психологическое качество, как отсутствие самоуверенности, стремление во всем себя проверять: у специалистов, по словарям и справочникам. Как правило, у них и дома, и на работе есть словари, и они не стоят на полке «для имиджа» , ими постоянно пользуются.
Человек этой группы говорит и пишет, максимально полно и целесообразно используя возможности языка (а русский язык – один из богатейших!) , в зависимости от ситуации и адресата речи свободно переходя от одного стиля к другому, всегда соблюдает все виды норм культуры речи. Такой тип речевой культуры можно назвать элитарным (эти люди – настоящая элита общества) или полнофункциональным, так как его носители хорошо выполнять все функции литературного языка. Наглядно в этом легко убедиться, полистав собрание сочинений А. С. Пушкина. Сравните, скажем, как написана им «Капитанская дочь» и его же «История Пугачева» , как говорят персонажи его произведений и что он сам написал в «Письме к издателю» о принципиальной разнице языка письменного и языка разговорного.
Конечно, в любой стране людей с полнофункциональным типом речевой культуры не может быть много. Это даже не все писатели, но они есть, были и будут.
2. Противоположную группу составляют люди узких и, как правило, мелких интересов, вынесшие из школы мало знаний и, по сути, не умеющие по-настоящему пользоваться литературным языком. С детства, освоив обыденно-бытовую литературную речь, они так и умеют пользоваться только ею. Но это еще не весь язык! Они могут быть душой дружеской компании, где все понимают друг друга с полуслова, но фактически не могут выстроить монолог – рассказать о чем-то без постоянных подсказок и наводящих вопросов слушателей. Им трудно что-либо написать, тем более целесообразно варьировать свою речь в зависимости от обстановки. В их разговорной речи может не быть ни одной ошибки (чаще они есть) , но, например, функциональные разновидности (функциональные стили) литературного языка для них не только недоступны, они могут даже не подозревать об их существовании. Такой тип речевой культуры можно назвать обиходным. Он легко определяется в тех случаях, когда, рассказывая о чем-то в микрофон, то есть для невидимых ему радиослушателей или телезрителей, человек фактически говорит только с журналистом, все время ищет его поддержки: Ну ты (или Вы) меня понял? Понимаешь? От такого же стилистически монотонного просторечного типа речевой культуры обиходный тип отличается только отсутствием нелитературных (просторечных) теперича, хочем, хотит; у сестры, а не у сестре и т. д. , то есть в основе обиходного типа соблюдение самых примитивных норм литературного языка (то, что осталось в памяти от уроков русского языка в школе) .
Носителей обиходного типа речевой культуры не так уж много, и большой роли в российском обществе эти люди не играют.
Вот отсюда что нибудь извлеки)))