ПОЗЕМЕЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У БАЛКАРЦЕВ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.
Автор: Е. Г. МУРАТОВА
Осуществление модернизирующих реформ на Северном Кавказе всегда было связано с взаимодействием местной этнической культуры и норм, привнесенных извне. Поэтому их результаты предопределялись не только содержанием реформаторских программ, но и степенью их совместимости с местной социокультурной и правовой традицией. В наибольшей степени это суждение относится к земельным преобразованиям.
С 1860-х годов существенно изменилось соотношение внутренних и внешних факторов собственного цивилизационного развития северокавказских народов, резко нарастало и оказывалось доминирующим влияние внешних модернизационных процессов, связанных с либерализацией политической, общественной и экономической жизни России. Реформы на Северном Кавказе осуществлялись после завершения Кавказской войны и были связаны с одновременными поисками механизмов устойчивой интеграции местных этносоциальных общностей в социально-политическую систему империи и форм их «дозированной» модернизации, совместимой с социокультурными традициями народов региона. Они знаменовали начало сравнительно длительного периода «мирного развития» для Северного Кавказа.
Иллюстрацией стремления к неконфликтному совмещению различных социокультурных систем могут служить следующие строки в указе Александра II Правительствующему Сенату (декабрь 1869 г.): «В виду надлежайшего устройства аульных обществ горского населения Кубанской и Терской областей и общественного их управления, предоставить наместнику Кавказскому применить к ним постепенно те правила общего Положения 19 февраля 1861 года, которые окажутся соответствующими обычаям и правам означенного населения» (РГИА: 54). В целом освобождение зависимых сословий на Кавказе проходило с максимальным учетом пожеланий местных владельцев. За этим последовало продолжительное, до начала XX в., разбирательство в поземельных отношениях горцев, межевание и разграничение территорий. Апелляция к традициям северокавказских народов постоянно сопровождала документальное оформление земельных владений. Именно в это время и в научном кавказоведении, и в документации специально созданных правительственных комиссий появляются первые описания традиционных поземельных институтов народов Северного Кавказа.
Изучение процесса включения аграрных окраин империи в русло экономического развития всей страны и формирования единого правового пространства, анализ итогов и уроков аграрных реформ в экономической, социальной и культурной сферах не возможны без уяснения специфики традиционных поземельных институтов различных этнических групп северокавказского региона. Ведь, в конечном счете, вектор и динамика аграрных преобразований зависели не только от природных факторов, но и от особенностей социокультурного развития народов региона.
Верховный правитель имел собственный отряд в 10 тыс. человек. Чины пониже имели отряды поменьше — до нескольких тысяч. Таким образом, в системе руководства насчитывалось 24 темника — управляющих определенной территорией, а также руководители родов и аксакалы династий. У гуннов было три аристократических звания: 1) представители ханского рода; 2) именитые аристократы; 3) руководители родов. Таниркуты все вопросы решали с ними. Без их согласия таниркуты не решали ничего.
У гуннов существовала отработанная система гражданских прав. Человек, совершивший тяжкое преступление, карался смертной казнью. У вора конфисковывали все его имущество. Тем, кто совершил незначительное преступление, лицо уродовали шрамами. Во время царствования Модэ нарушители воинской дисциплины и уклоняющиеся от воинской службы карались смертью.
Автор: Е. Г. МУРАТОВА
Осуществление модернизирующих реформ на Северном Кавказе всегда было связано с взаимодействием местной этнической культуры и норм, привнесенных извне. Поэтому их результаты предопределялись не только содержанием реформаторских программ, но и степенью их совместимости с местной социокультурной и правовой традицией. В наибольшей степени это суждение относится к земельным преобразованиям.
С 1860-х годов существенно изменилось соотношение внутренних и внешних факторов собственного цивилизационного развития северокавказских народов, резко нарастало и оказывалось доминирующим влияние внешних модернизационных процессов, связанных с либерализацией политической, общественной и экономической жизни России. Реформы на Северном Кавказе осуществлялись после завершения Кавказской войны и были связаны с одновременными поисками механизмов устойчивой интеграции местных этносоциальных общностей в социально-политическую систему империи и форм их «дозированной» модернизации, совместимой с социокультурными традициями народов региона. Они знаменовали начало сравнительно длительного периода «мирного развития» для Северного Кавказа.
Иллюстрацией стремления к неконфликтному совмещению различных социокультурных систем могут служить следующие строки в указе Александра II Правительствующему Сенату (декабрь 1869 г.): «В виду надлежайшего устройства аульных обществ горского населения Кубанской и Терской областей и общественного их управления, предоставить наместнику Кавказскому применить к ним постепенно те правила общего Положения 19 февраля 1861 года, которые окажутся соответствующими обычаям и правам означенного населения» (РГИА: 54). В целом освобождение зависимых сословий на Кавказе проходило с максимальным учетом пожеланий местных владельцев. За этим последовало продолжительное, до начала XX в., разбирательство в поземельных отношениях горцев, межевание и разграничение территорий. Апелляция к традициям северокавказских народов постоянно сопровождала документальное оформление земельных владений. Именно в это время и в научном кавказоведении, и в документации специально созданных правительственных комиссий появляются первые описания традиционных поземельных институтов народов Северного Кавказа.
Изучение процесса включения аграрных окраин империи в русло экономического развития всей страны и формирования единого правового пространства, анализ итогов и уроков аграрных реформ в экономической, социальной и культурной сферах не возможны без уяснения специфики традиционных поземельных институтов различных этнических групп северокавказского региона. Ведь, в конечном счете, вектор и динамика аграрных преобразований зависели не только от природных факторов, но и от особенностей социокультурного развития народов региона.
Верховный правитель имел собственный отряд в 10 тыс. человек. Чины пониже имели отряды поменьше — до нескольких тысяч. Таким образом, в системе руководства насчитывалось 24 темника — управляющих определенной территорией, а также руководители родов и аксакалы династий. У гуннов было три аристократических звания: 1) представители ханского рода; 2) именитые аристократы; 3) руководители родов. Таниркуты все вопросы решали с ними. Без их согласия таниркуты не решали ничего.
У гуннов существовала отработанная система гражданских прав. Человек, совершивший тяжкое преступление, карался смертной казнью. У вора конфисковывали все его имущество. Тем, кто совершил незначительное преступление, лицо уродовали шрамами. Во время царствования Модэ нарушители воинской дисциплины и уклоняющиеся от воинской службы карались смертью.