Опять-таки по монгольской традиции и по праву «хранителя очага» Толуй оставался регентом (1227–1229 гг.) до избрания нового великого хана.
К моменту смерти Чингисхана из состава армии в 129 тыс. человек перешло, по его завещанию, в распоряжение Толуя 101 тыс. человек. Всем остальным наследникам было завещано 28 тыс. воинов, в том числе Джучи – 4 тыс. человек. «К ним присоединилось много войск из русских, черкесских, кыпчакских, маджарских и других народов, присоединенных к ним впоследствии», – добавляет Рашид-ад-Дин.
Итак, курултай 1229 г., согласно воле Чингисхана, утвердил Великим императором Угэдея.
На курултае Угэдей провозгласил три главных направления, по которым должны одновременно идти завоевательные кампании:
Продолжая курс Ивана III на консолидацию русских земель, его сын Василий III присоединил к Русскому централизованному государству Псков (1510),Волоцкий удел (1513), Рязанское (ок. 1521) и Новгород-Северское (1522) княжества. Практически в каждом из них был свой монетный двор, чеканивший монету, вес и содержание которой определялись по усмотрению удельного князя.
Унификация денежной системы с сопутствующей ликвидацией монетной регалии уделов стали насущной необходимостью как ввиду быстро растущей торговли с Западом и Востоком (множественность весового содержания и номиналов монет создавали затруднения в расчётах и вели к потерям), так и потому, что монетный хаос благоприятствовал фальшивомонетчикам. Несмотря на периодические их казни, процветали обрезывание монет и подмесь.
Кроме того, активная внешняя политика Василия III требовала немалых расходов казны, и царь подошёл к необходимости осуществить очередную «порчу монеты», то есть понизить её вес. «Состояние казны требовало вновь понизить содержание серебра, найдя равновесную точку между оттоком из страны чрезмерно качественной монеты и народным бунтом в ответ на резкое занижение содержания металла»[1].
Преждевременная кончина Василия III буквально накануне денежной реформы (в декабре 1533 года, в возрасте 54 лет) переложила её проведение на вдову царя, Елену Глинскую, которой на тот момент ещё не было 30 лет. Великая княгиня с успехом справилась и с этой задачей, и с рядом других реформ, пришедшихся на её кратковременное правление в роли регента при малолетнем Иване Грозном. Динамизм преобразований Елены Глинской подтверждает, что их концепция была сформулирована ещё при жизни Василия III, причём уже тогда сама правительница могла активно участвовать в разработке этих реформ в силу своего образования, семейного опыта и связей[1].
К моменту смерти Чингисхана из состава армии в 129 тыс. человек перешло, по его завещанию, в распоряжение Толуя 101 тыс. человек. Всем остальным наследникам было завещано 28 тыс. воинов, в том числе Джучи – 4 тыс. человек. «К ним присоединилось много войск из русских, черкесских, кыпчакских, маджарских и других народов, присоединенных к ним впоследствии», – добавляет Рашид-ад-Дин.
Итак, курултай 1229 г., согласно воле Чингисхана, утвердил Великим императором Угэдея.
На курултае Угэдей провозгласил три главных направления, по которым должны одновременно идти завоевательные кампании:
1) закончить покорение Северного Китая;
Продолжая курс Ивана III на консолидацию русских земель, его сын Василий III присоединил к Русскому централизованному государству Псков (1510),Волоцкий удел (1513), Рязанское (ок. 1521) и Новгород-Северское (1522) княжества. Практически в каждом из них был свой монетный двор, чеканивший монету, вес и содержание которой определялись по усмотрению удельного князя.
Унификация денежной системы с сопутствующей ликвидацией монетной регалии уделов стали насущной необходимостью как ввиду быстро растущей торговли с Западом и Востоком (множественность весового содержания и номиналов монет создавали затруднения в расчётах и вели к потерям), так и потому, что монетный хаос благоприятствовал фальшивомонетчикам. Несмотря на периодические их казни, процветали обрезывание монет и подмесь.
Кроме того, активная внешняя политика Василия III требовала немалых расходов казны, и царь подошёл к необходимости осуществить очередную «порчу монеты», то есть понизить её вес. «Состояние казны требовало вновь понизить содержание серебра, найдя равновесную точку между оттоком из страны чрезмерно качественной монеты и народным бунтом в ответ на резкое занижение содержания металла»[1].
Преждевременная кончина Василия III буквально накануне денежной реформы (в декабре 1533 года, в возрасте 54 лет) переложила её проведение на вдову царя, Елену Глинскую, которой на тот момент ещё не было 30 лет. Великая княгиня с успехом справилась и с этой задачей, и с рядом других реформ, пришедшихся на её кратковременное правление в роли регента при малолетнем Иване Грозном. Динамизм преобразований Елены Глинской подтверждает, что их концепция была сформулирована ещё при жизни Василия III, причём уже тогда сама правительница могла активно участвовать в разработке этих реформ в силу своего образования, семейного опыта и связей[1].