Русская правда отражала распад родоплеменного общества и формирование имущественного расслоения среди восточных славян. В Русской Правде отменялись характерные для родоплеменного общества наказания, такие, как кровная месть, и вводилась система денежных штрафов за самые различные преступления, включая убийство. Многие преступления были впервые юридически кодифицированы, то есть, им было дано определение как преступлениям: это прежде всего преступления, связанные с порчей или кражей имущества и покушения на личную безопасность. Эта система утверждала личную, а не родовую ответственность каждого человека за совершенные им преступления, и в то же время неравноправию между богатыми (которые легко могли заплатить любые штрафы) и бедными.
Исследование представлений об истории франкских королевств показывает, что взгляды авторов хроник менялись, и в их изображении властители франкского происхождения приобретали все более важную роль. По мнению историка VI в. Григория Турского, именно епископы и городские общины, а не монастыри, были главными в структуре церкви. Для Фредегара и для автора «Истории франков», более чем для Григория Турского, важно изображение королевского двора как места, где происходило взаимодействие властителей с их представителями и региональной знатью и где в результате поисков взаимоприемлемых решений достигалось согласие. Для автора «Истории франков» королевский двор становится тем единственным центром власти, в котором происходит процесс нахождения согласия между различными группами знати, представителей церковной иерархии, региональных властителей и самих Меровингов. Но для авторов агиографических сочинений, в отличие от историков VII—начала VIII вв., двор властителей из рода Меровингов еще не стал местом, где создавались правила взаимоотношений между светскими правителями, знатью и церковью. Это было время, когда тесные связи королей с монастырями только выстраивались. А поэтому можно утверждать, что в плане представлений о королевской власти сознание образованных людей меровингского периода менялось, постепенно отражая смену представлений о власти, которая, как можно предположить, была не в последнюю очередь связана с переходом от Поздней Античности к Средневековью.
Русская правда отражала распад родоплеменного общества и формирование имущественного расслоения среди восточных славян. В Русской Правде отменялись характерные для родоплеменного общества наказания, такие, как кровная месть, и вводилась система денежных штрафов за самые различные преступления, включая убийство. Многие преступления были впервые юридически кодифицированы, то есть, им было дано определение как преступлениям: это прежде всего преступления, связанные с порчей или кражей имущества и покушения на личную безопасность. Эта система утверждала личную, а не родовую ответственность каждого человека за совершенные им преступления, и в то же время неравноправию между богатыми (которые легко могли заплатить любые штрафы) и бедными.
Исследование представлений об истории франкских королевств показывает, что взгляды авторов хроник менялись, и в их изображении властители франкского происхождения приобретали все более важную роль. По мнению историка VI в. Григория Турского, именно епископы и городские общины, а не монастыри, были главными в структуре церкви. Для Фредегара и для автора «Истории франков», более чем для Григория Турского, важно изображение королевского двора как места, где происходило взаимодействие властителей с их представителями и региональной знатью и где в результате поисков взаимоприемлемых решений достигалось согласие. Для автора «Истории франков» королевский двор становится тем единственным центром власти, в котором происходит процесс нахождения согласия между различными группами знати, представителей церковной иерархии, региональных властителей и самих Меровингов. Но для авторов агиографических сочинений, в отличие от историков VII—начала VIII вв., двор властителей из рода Меровингов еще не стал местом, где создавались правила взаимоотношений между светскими правителями, знатью и церковью. Это было время, когда тесные связи королей с монастырями только выстраивались. А поэтому можно утверждать, что в плане представлений о королевской власти сознание образованных людей меровингского периода менялось, постепенно отражая смену представлений о власти, которая, как можно предположить, была не в последнюю очередь связана с переходом от Поздней Античности к Средневековью.