Джульетта – это одна из центральных героинь знаменитой трагедии. Автор не показывал нам различные подробности ее жизни, стараясь, все внимание уделить самому важному – этапу, когда маленькая девочка становится женщиной. Она была ребенком, который не видел ни в чем проблем. В ее жизни было все прекрасно. Но на протяжении чтения мы видим, как сильно она меняется, столкнувшись с реальностью. Теперь она не просто ребенок, а девушка отдать свою жизнь ради любви. С начала, мы видим Джульетту, как милую и послушную дочку. Она была во всем послушна своим родителям, считала их высшим авторитетом и воплощением мудрости и справедливости. В ней нет ничего, что говорило бы о возможности принятия самостоятельных и мудрых решений. Как и ее родители, она считает семью Монтекков врагами. При этом, она даже не задумывается о том, почему к ним такое отношение. В момент, когда она начинает испытывать чувства к Ромео, просыпается и ее разум. Она начинает размышлять о важных и серьезных вещах. Во-первых, она старается понять, как быть послушной родителям и в то же время делать правильные вещи. Можно ли любить человека, которого презирает ее семья? Ведь одной стороны сердце полно любви, а с другой, родные люди. Но, не смотря на то, что эти дети начали размышлять правильно и самостоятельно, они подчинены правилам того времени. Все нравы и предрассудки стали для них настоящим бременем. Ужасными кажутся отрывки, в которых Джульетта говорит матери о желании убить врага, и получает в свой адрес похвалу за желание мести. Наша героиня – это обычная девушка, которая, как и сотни других, пыталась сломать укоренившуюся систему мира, но она оказалась слишком тяжелой. Так было на протяжении всей истории. Кто-то придумывал правила, а кто-то должен был их соблюдать. И выбора не было. Нужно было просто слушаться и не говорить ничего лишнего. В этом и проявляется трагедия. Мы не учимся на своих ошибках. Две семьи потеряли любимых детей, но это не стало толчком к каким-либо преобразованиям. Ромео и Джульета просто стали для них примером того, что может быть, если идти против закона и правил.
Тема родины – основная в творчестве каждого поэта. Однако в стихах русских поэтов эта тема приобретала особый характер: любовь к Родине была «странной». Впервые такое определение использовал Михаил Юрьевич Лермонтов в своем стихотворении «Родина»: Люблю Отчизну я, но странною любовью… Он объяснял эту странность тем, что такая любовь у русского человека развивается, скорее, вопреки чему-то, нежели из-за чего-то. В творчестве поэта ХХ века Александра Блока эта традиция в полной мере воплотилась в его стихотворении «Россия» из цикла «Родина». Правда, самое начало произведения вызывает ассоциацию с поэмой Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», точнее, со знаменитым лирическим отступлением про «Русь-тройку», которая мчится куда-то вдаль и не дает ответа куда. Очевидно, поэтому блоковская «Россия» начинается со слова «опять»: Опять, как в годы золотые, Три стертых треплются шлеи, И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи… Именно образ мчащейся гоголевской тройки возникает перед мысленным взором читателя. И вслед за этим он слышит пронзительное признание в любви к «нищей России» с ее «серыми избами». Конечно, в невольно возникает вопрос: за что же любить нищую страну, которая ничего взамен не может дать? В первой публикации Блок давал ответ на этот вопрос, ведь в стихотворении содержалось больше строф, и в них говорилось об ископаемых богатствах России: Россия, нищая Россия, Обетованный край твой щедр! Конечно, намного легче любить страну за ее богатство. Но любовь героя рождена совсем не этим. Он принимает ее и в нищете, и в унижении. Для лирического героя это «как слезы первые любви», а значит, раздумывать, за что любить Россию, он и не пытается. Кстати, у Блока в соответствии с орфографией того времени - «как слезы первыя любви», что означает «как слезы первой любви». Так поэт подчеркнул, что любовь к родине является первой и самой главной для каждого русского человека. Следующая строка «И крест свой бережно несу» обращает читателя к еще одной традиции русской литературы – ассоциации с подвигом Иисуса Христа. Нести на себе свой крест означало, что человек не волен выбирать себе судьбу, а должен проживать ту, что определена свыше. Кому суждено родиться в России, значит, и жизнь его должна быть связана с этой страной. Традиционно образ родины ассоциируется с образом матери, поэтому и принято говорить «Родина-мать». Однако символисты, следуя идее философа Владимира Соловьева о Вечной Женственности, создали совершенно новый образ – Родины-жены. Жена, как известно, не рукавица: с руки не сбросишь. Поэтому у Блока Россия – Вечная Жена, и признание в любви, горькой и неизбежной, звучит совершенно искренно. Герой нисколько не рисуется: он действительно любит свою Родину-жену такой, какая она есть. В то же время предчувствие трагической судьбы своей страны прозвучало в таких пророческих строках: Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу! В них можно наблюдать чисто блоковское чудо преображения образа женщины в образ родины, и наоборот. Его Россия – красавица, но уже не спящая, как в стихотворении «Русь». Ее красота – «разбойная», непокорная. Поэтому даже во власти «чародея» она не пропадет, «не сгинет». Только «забота затуманит» ее «прекрасные черты». Эти прекрасные черты проступают особенно ясно в последних строчках, когда вновь возникает образ русской женщины с ее строгим старообрядческим ликом: «Да плат узорный до бровей». Такое сдержанное описание русской красоты – тоже своеобразная традиция, ведь вплоть до начала XXI века не принято было подчеркивать физическую красоту, и уж тем более никогда не шла речь о сексуальности, без которой сейчас не обходится ни одно представление красавицы. В конце вновь звучит мотив пути, дороги, устремленной в будущее. Вера в светлое будущее очень традиционна для русского человека, поэтому «и невозможное возможно». Однако звенящая «тоской острожной глухая песня ямщика» возвращает к «разбойной красе» России и напоминает о начале «высоких и мятежных дней», приближение которых пророчески было предсказано в цикле «На поле Куликовом» поэтом, осознающим ответственность за судьбу Родины.
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи… Именно образ мчащейся гоголевской тройки возникает перед мысленным взором читателя. И вслед за этим он слышит пронзительное признание в любви к «нищей России» с ее «серыми избами». Конечно, в невольно возникает вопрос: за что же любить нищую страну, которая ничего взамен не может дать? В первой публикации Блок давал ответ на этот вопрос, ведь в стихотворении содержалось больше строф, и в них говорилось об ископаемых богатствах России: Россия, нищая Россия,
Обетованный край твой щедр! Конечно, намного легче любить страну за ее богатство. Но любовь героя рождена совсем не этим. Он принимает ее и в нищете, и в унижении. Для лирического героя это «как слезы первые любви», а значит, раздумывать, за что любить Россию, он и не пытается. Кстати, у Блока в соответствии с орфографией того времени - «как слезы первыя любви», что означает «как слезы первой любви». Так поэт подчеркнул, что любовь к родине является первой и самой главной для каждого русского человека. Следующая строка «И крест свой бережно несу» обращает читателя к еще одной традиции русской литературы – ассоциации с подвигом Иисуса Христа. Нести на себе свой крест означало, что человек не волен выбирать себе судьбу, а должен проживать ту, что определена свыше. Кому суждено родиться в России, значит, и жизнь его должна быть связана с этой страной. Традиционно образ родины ассоциируется с образом матери, поэтому и принято говорить «Родина-мать». Однако символисты, следуя идее философа Владимира Соловьева о Вечной Женственности, создали совершенно новый образ – Родины-жены. Жена, как известно, не рукавица: с руки не сбросишь. Поэтому у Блока Россия – Вечная Жена, и признание в любви, горькой и неизбежной, звучит совершенно искренно. Герой нисколько не рисуется: он действительно любит свою Родину-жену такой, какая она есть. В то же время предчувствие трагической судьбы своей страны прозвучало в таких пророческих строках: Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу! В них можно наблюдать чисто блоковское чудо преображения образа женщины в образ родины, и наоборот. Его Россия – красавица, но уже не спящая, как в стихотворении «Русь». Ее красота – «разбойная», непокорная. Поэтому даже во власти «чародея» она не пропадет, «не сгинет». Только «забота затуманит» ее «прекрасные черты». Эти прекрасные черты проступают особенно ясно в последних строчках, когда вновь возникает образ русской женщины с ее строгим старообрядческим ликом: «Да плат узорный до бровей». Такое сдержанное описание русской красоты – тоже своеобразная традиция, ведь вплоть до начала XXI века не принято было подчеркивать физическую красоту, и уж тем более никогда не шла речь о сексуальности, без которой сейчас не обходится ни одно представление красавицы. В конце вновь звучит мотив пути, дороги, устремленной в будущее. Вера в светлое будущее очень традиционна для русского человека, поэтому «и невозможное возможно». Однако звенящая «тоской острожной глухая песня ямщика» возвращает к «разбойной красе» России и напоминает о начале «высоких и мятежных дней», приближение которых пророчески было предсказано в цикле «На поле Куликовом» поэтом, осознающим ответственность за судьбу Родины.