виктор михайлович васнецов написал картину «спящая царевна» в 1926 году. в настоящее время она принадлежит московскому дому-музею имени васнецова. эта одна из работ, иллюстрирующая сказочную . художник застал момент, когда прекрасная царевна уколола палец об острое веретено и замерла в глубоком забытье. на нее было наложено магическое заклятие, поэтому она будет спать до тех пор, пока ее не разбудит возлюбленный.
удивительная, наполненная яркими персонажами, картина показывает королевский дворец изнутри. мы можем насладиться зрелищем богато расписанных стен, повсюду изумительные орнаменты. помещение окаймляют величественные красные колонны, сквозь которые открывается вид на природу и соседние, яркие здания. даже деревья вокруг застыли в безмолвном ожидании пробуждения. множество героев присутствуют на полотне.
в центре его спит царевна, которую окружают гости и слуги. все они замерли в спокойных позах, на их лицах читается покой и умиротворение. все слуги готовились в церемонии бракосочетания царевны, поэтому рядом оказался и гусляр, и шут в праздничном одеянии. у подножия кровати царевны прилегла маленькая девочка, облаченная в прекрасное синее платье. ее золотистые локоны слегка прикрывают лицо. невеста в центре полотна распростерла руки, видно, что она погрузилась в тяжелый сон так неожиданно, что даже не смогла понять, что с ней произошло.
картина написано холодными красками, перекликающимися с небольшими теплыми акцентами. тонкие узоры платьев персонажей и обстановки помещения, осторожно прописанные мельчайшие детали, расслабленные положения тел ощущение реальности происходящего на холсте. каждая фигура несет в себе яркую индивидуальность и характер, по положению и одежде можно легко судить о происхождении всех присутствующих.
Чичиков осмотром города был «удовлетворен, ибо нашел, что город никак не уступал другим губернским городам». Знакомство с «сильными мира сего» еще укрепило расположение к городу. Он нашел здесь все, что искал: чиновники, от губернатора до полицмейстера, не страдали не преступностью и подозрительностью к новым для города лицам и безотказно сдавались на лесть. Чичиков познакомился и с помещиками – владельцами крестьянских душ, получил от многих из них любезное приглашение побывать в их усадьбах. Автор же относится к городу иронически. Но выявить эту иронию трудно. Гоголь прямо как будто бы ничего и не обличает. Напротив, а многих явлениях и лицах он говорит даже торжественно, как бы воспевая и возвышая их, - но они столь ничтожны, что возвышенный стиль рождает лишь смех. Вот Гоголь описывает гостиницу, «где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленную комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о подробностях проезжающего». И вот Гоголь описывает общую залу гостиницы, где весела «копченная люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели каждый раз, когда половой бегал по потертым клеенкам, помахивая бойко под носом, на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц на морском берегу». Романтическое сравнение, приложенное к бытовому предмету, к жалкой обстановки провинциальной гостиницы, вызывает веселый смех. Так возвышенность описания усиливает иронию автора, обнажает истинный контур вещей. Этот беспощадный - иронический авторский взгляд постоянно соседствует со снисходительно – приветливым отношением Чичикова к городу. Умиление Чичикова не бескорыстно - оно идет от желания сказать приятное «градоначальникам». Прогуливаясь по городу, Чичиков собирает материал для комплементов, от которых должны растаять чиновники. Однако автор не позволяет нам обманутся восторгами Чичикова. «Он взглянул в городской сад, который состоял из тоненьких деревьев, дурно принявших, с подпорками внизу, в виде треугольников, очень красиво выкрашенных зеленою масляной краскою». Разумеется, найти «очень красиво выкрашенными» подпорки к деревьям лишь Чичиков. Автор иронизирует над героем, для которого зеленая краска заменяет зелень деревьев. Но ирония Гоголя эти не ограничивается. Далее он издевательски сравнивает «дурные принявшиеся, тоненькие» деревца с роскошным описанием в газетах. Так разом Гоголь посмеялся и над вкусом Чичикова, и над ложью газет, и над раболепием сентиментальных обывателей.
виктор михайлович васнецов написал картину «спящая царевна» в 1926 году. в настоящее время она принадлежит московскому дому-музею имени васнецова. эта одна из работ, иллюстрирующая сказочную . художник застал момент, когда прекрасная царевна уколола палец об острое веретено и замерла в глубоком забытье. на нее было наложено магическое заклятие, поэтому она будет спать до тех пор, пока ее не разбудит возлюбленный.
удивительная, наполненная яркими персонажами, картина показывает королевский дворец изнутри. мы можем насладиться зрелищем богато расписанных стен, повсюду изумительные орнаменты. помещение окаймляют величественные красные колонны, сквозь которые открывается вид на природу и соседние, яркие здания. даже деревья вокруг застыли в безмолвном ожидании пробуждения. множество героев присутствуют на полотне.
в центре его спит царевна, которую окружают гости и слуги. все они замерли в спокойных позах, на их лицах читается покой и умиротворение. все слуги готовились в церемонии бракосочетания царевны, поэтому рядом оказался и гусляр, и шут в праздничном одеянии. у подножия кровати царевны прилегла маленькая девочка, облаченная в прекрасное синее платье. ее золотистые локоны слегка прикрывают лицо. невеста в центре полотна распростерла руки, видно, что она погрузилась в тяжелый сон так неожиданно, что даже не смогла понять, что с ней произошло.
картина написано холодными красками, перекликающимися с небольшими теплыми акцентами. тонкие узоры платьев персонажей и обстановки помещения, осторожно прописанные мельчайшие детали, расслабленные положения тел ощущение реальности происходящего на холсте. каждая фигура несет в себе яркую индивидуальность и характер, по положению и одежде можно легко судить о происхождении всех присутствующих.
Автор же относится к городу иронически. Но выявить эту иронию трудно. Гоголь прямо как будто бы ничего и не обличает. Напротив, а многих явлениях и лицах он говорит даже торжественно, как бы воспевая и возвышая их, - но они столь ничтожны, что возвышенный стиль рождает лишь смех.
Вот Гоголь описывает гостиницу, «где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленную комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о подробностях проезжающего».
И вот Гоголь описывает общую залу гостиницы, где весела «копченная люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели каждый раз, когда половой бегал по потертым клеенкам, помахивая бойко под носом, на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц на морском берегу». Романтическое сравнение, приложенное к бытовому предмету, к жалкой обстановки провинциальной гостиницы, вызывает веселый смех.
Так возвышенность описания усиливает иронию автора, обнажает истинный контур вещей.
Этот беспощадный - иронический авторский взгляд постоянно соседствует со снисходительно – приветливым отношением Чичикова к городу. Умиление Чичикова не бескорыстно - оно идет от желания сказать приятное «градоначальникам». Прогуливаясь по городу, Чичиков собирает материал для комплементов, от которых должны растаять чиновники. Однако автор не позволяет нам обманутся восторгами Чичикова. «Он взглянул в городской сад, который состоял из тоненьких деревьев, дурно принявших, с подпорками внизу, в виде треугольников, очень красиво выкрашенных зеленою масляной краскою». Разумеется, найти «очень красиво выкрашенными» подпорки к деревьям лишь Чичиков. Автор иронизирует над героем, для которого зеленая краска заменяет зелень деревьев. Но ирония Гоголя эти не ограничивается. Далее он издевательски сравнивает «дурные принявшиеся, тоненькие» деревца с роскошным описанием в газетах. Так разом Гоголь посмеялся и над вкусом Чичикова, и над ложью газет, и над раболепием сентиментальных обывателей.