Тютчев вообще любит слова, которые обозначают, неустойчивость во времени, сигнализируют об изменениях. Помимо слова «вот», это слова «ещё», «когда», «теперь» и особенно любимое слово «вдруг»: «Где бодрый серп гулял и падал колос, теперь уж пусто всё…»; «ещё минута, и во всей неизмеримости эфирной раздастся благовест всемирный победных солнечных лучей…», « вдруг солнца луч приветный войдёт украдкой к нам…» Поэту удается создать впечатление бегущих ручьев, которые все шире и шире разливаются: впечатление НАРАСТАНИЯ победы весны. - с повторов (Весна идет, весна идет! Бегут и будят…, бегут и блещут…) - интонации (нарастание интонации в конце строк, много восклицательных знаков) - глаголов (белеет, шумят, бегут и будя, бегут и блещут и т.д.)
Прямая речь используется для того чтобы одушевить, олицетворить ручьи.
- олицетворение (вода – гонцы, они гласят, весна как живая, хоровод – дни - метафора (сонный брег, весной шумят) - сравнение (воды как гонцы) - эпитеты (тихих, теплых, майских дней, Румяный светлый хоровод, молодой весны)
Изобретение русского слова «паровоз» приписывается Н. И. Гречу, который в середине XIX века издавал газету «Северная пчела». До этого паровоз называли «самокатная паровая машина» (или просто «машина»), «паровая фура», «паровая телега», «пароходка» — у Черепановых и В. А. Жуковского, и даже «пароход». В 1836 году в связи с предстоящим открытием Царскосельской железной дороги в «Северной пчеле» № 223 от 30 сентября появилось следующее сообщение:
Немедленно по прибытии паровых машин, которые для отличия от водяных пароходов можно было бы назвать паровозами, последуют опыты употребления их…[1]
В первых отчётах строителя Царскосельской железной дороги Ф. А. Герстнера встречается: «паровая машина», «паровой экипаж», «паровая карета». С 1837 года Герстнер уже использует слово «паровоз». В отчётах Царскосельской железной дороги слово «паровоз» впервые появляется 8 февраля того же года[2].
Тютчев вообще любит слова, которые обозначают, неустойчивость
во времени, сигнализируют об изменениях. Помимо слова «вот», это слова «ещё», «когда», «теперь» и особенно любимое слово «вдруг»: «Где бодрый серп гулял и падал колос, теперь уж пусто всё…»; «ещё минута, и во всей неизмеримости эфирной раздастся благовест всемирный победных солнечных лучей…», « вдруг солнца луч приветный войдёт украдкой к нам…»
Поэту удается создать впечатление бегущих ручьев, которые все шире и шире разливаются:
впечатление НАРАСТАНИЯ победы весны.
- с повторов (Весна идет, весна идет! Бегут и будят…, бегут и блещут…)
- интонации (нарастание интонации в конце строк, много восклицательных знаков)
- глаголов (белеет, шумят, бегут и будя, бегут и блещут и т.д.)
Прямая речь используется для того чтобы одушевить, олицетворить ручьи.
- олицетворение (вода – гонцы, они гласят, весна как живая, хоровод – дни
- метафора (сонный брег, весной шумят)
- сравнение (воды как гонцы)
- эпитеты (тихих, теплых, майских дней, Румяный светлый хоровод, молодой весны)
Изобретение русского слова «паровоз» приписывается Н. И. Гречу, который в середине XIX века издавал газету «Северная пчела». До этого паровоз называли «самокатная паровая машина» (или просто «машина»), «паровая фура», «паровая телега», «пароходка» — у Черепановых и В. А. Жуковского, и даже «пароход». В 1836 году в связи с предстоящим открытием Царскосельской железной дороги в «Северной пчеле» № 223 от 30 сентября появилось следующее сообщение:
Немедленно по прибытии паровых машин, которые для отличия от водяных пароходов можно было бы назвать паровозами, последуют опыты употребления их…[1]
В первых отчётах строителя Царскосельской железной дороги Ф. А. Герстнера встречается: «паровая машина», «паровой экипаж», «паровая карета». С 1837 года Герстнер уже использует слово «паровоз». В отчётах Царскосельской железной дороги слово «паровоз» впервые появляется 8 февраля того же года[2].