Прежде всего надо отметить: опера - это музыкально-драматическое произведение, а "Слово о полку Игореве" - произведение художественной литературы. Это разные жанры. Второе, что немаловажно: к каждой опере создается либретто, у которого есть АВТОР. "Слово" же - анонимное произведение древнерусской литературы, автор его до сих пор не установлен. К замечательному памятнику русской литературы обратился Александр Порфирьевич Бородин, композитор, более чем кто-либо другой умевший запечатлеть в музыке и дух древности, и «древний русский, богатырский склад» . Композитор долго искал сюжет для оперы. Но все ему было как-то не по душе. Советовался с друзьями. Не раз обращался к В. В. Стасову. Именно он и натолкнул мысль Бородина на «Слово о полку Игореве» : «тут заключаются все задачи, какие потребны для таланта и художественной натуры Бородина: широкие эпические мотивы, национальность, разнообразнейшие характеры, страстность, драматичность, Восток в многообразнейших его проявлениях» . Стасов не только подсказал сюжет, но и сам сделал сценарий оперы. Правда, первоначальный сценарий в процессе дальнейшей работы композитор несколько видоизменил, однако основное было сохранено. Стасов опирался не только на «Слово о полку Игореве» . Многое было взято и из старинной «Ипатьевской летописи» ; где тоже рассказывается о походе Игоря. Все это воссоздать в опере колорит эпохи, сохранить историческую достоверность. А. П. Бородин, создавая музыку и текст либретто оперы, с подлинно научной серьезностью изучал старинные книги, статьи, имеющие отношение к «Слову…» , исследования о половцах, изучал мелодии, записанные у потомков древних половцев, песни и танцы народов Востока. «Князя Игоря» Бородин писал на протяжении 18 лет, с 1869 по 1887 год. Он умер, так и не закончив оперу. То немногое, что оставалось доделать, завершили по эскизам его друзья Н. А. Римский-Корсаков и А. К. Глазунов. В 1890 году «Князь Игорь» был поставлен на сцене. Одной из причин долгого написания оперы было чрезвычайно вдумчивое отношение Бородина к своему сочинению, сознание высокой ответственности перед избранной темой. Величайшее дело всей жизни композитора — «Князь Игорь» создавался в редкие свободные дни и часы. Прогрессивная часть публики того времени увидела в новой опере произведение глубоко оригинальное, талантливое. Композиторы в «Князе Игоре» видели прямое продолжение традиций Глинки, в частности, его оперы «Руслан и Людмила» . Но были и скептики, относившиеся к опере почти враждебно. Например, удивлялись, «как можно так грубо писать? » Музыка Бородина не устраивала их своей декоративностью. А между тем, композитор именно к этому и стремился: « … в опере, как в декорации, мелкие формы, детали, мелочи не должны иметь места; все должно быть писано крупными штрихами, ясно, ярко… » Если мы сравним литературный первоисточник и оперу, то увидим, что все в ней соответствует духу «Слова о полку Игореве» . Однако есть и некоторые различия: музыка Бородина еще более эпична, в ее поступи больше уверенной сдержанности.
Общеизвестно, что жесткой, канонической схемы анализа поэтического текста не существует, поскольку художественное произведение — явление живое, сопротивляющееся сухому, унифицированному подходу. Следует помнить, что поэтический текст анализировать сложнее, чем прозаический, так как гармонию стиха нетрудно разрушить, неуклюже прикоснувшись к тончайшей поэтической ткани стихотворения, которое стремится запечатлеть «невыразимое», «шепнуть о том, пред чем язык немеет», по образному выражению А. А. Фета.
Восприятие лирики читателем предельно субъективно, глубокий же анализ стихотворения сродни искусству. Не случайно М. И. Цветаева, говоря о беззащитности художественного слова, замечает: «Меня нужно понять — либо меня нет». Каждое стихотворение по-своему уникально: в одном случае размер стиха имеет содержательный смысл (так, хорей В. А. Жуковского «Мщение» передает зловещий топот лошадиных копыт), в другом метр является формальным элементом, безучастным к сокровенным смыслам художественного текста, в одном стихотворении разворачивается новеллистический сюжет (цикл стихотворений Н. А. Некрасова «На улице»), в другом — лирический сюжет свернут настолько, что почти полностью уходит в подтекст стихотворения (А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье...»). Главные задачи поэта в конкретном стихотворении могут быть самыми разными: передача внутреннего состояния героя, воплощение в образной форме философской мысли, создание музыки стиха. Так, важнейшая художественная задача А. С. Пушкина в элегии «Ненастный день потух; ненастной ночи мгла...» — передача тончайших изменений настроения лирического героя, тоскующего по возлюбленной, с которой он разлучен. Его душа рвется к ней, он мысленно созерцает ее образ и бесконечно страдает от невольных ревнивых подозрений, почти не выраженных в слове: об этой душевной муке можно лишь догадаться по лавине точек, которые обрывают стихотворение:
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна... ты плачешь...
я спокоен;
Но если
В апокалипсической зарисовке Ф. И. Тютчева «Последний катаклизм» наиболее существенным оказывается философская мысль, которая утверждает существование Бога и трагическую для человека невозможность его познать:
Когда пробьет последний час природы, Состав частей разрушится земных: Все зримое опять покроют воды, И Божий лик изобразится в них!
Стихотворение А. А. Блока «В углу дивана», прежде всего, завораживает своеобразной мелодией стиха, которая создается не только размером, но и своеобразным синтаксическим членением стиха.
Но в камине дозвенели Угольки.
За окошком догорели Огоньки.
И на вьюжном море тонут Корабли.
И над южным морем стонут Журавли.
Задача формирования читательской культуры предполагает знание о наиболее общих возможных аспектах анализа стихотворения, умение его интерпретировать. Предложенная в схеме последовательность разбора стихотворения условна, хотя и обладает определенной логикой, сложившейся в практике анализа. Создание свободного (в жанре эссе) комментария стихотворения или строго исследовательского текста о нем можно начинать с любого из предложенных в схеме направлений анализа. При этом отправной пункт анализа, как и логику дальнейших рассуждений, следует искать в самом художественном тексте.
К замечательному памятнику русской литературы обратился Александр Порфирьевич Бородин, композитор, более чем кто-либо другой умевший запечатлеть в музыке и дух древности, и «древний русский, богатырский склад» .
Композитор долго искал сюжет для оперы. Но все ему было как-то не по душе. Советовался с друзьями. Не раз обращался к В. В. Стасову. Именно он и натолкнул мысль Бородина на «Слово о полку Игореве» : «тут заключаются все задачи, какие потребны для таланта и художественной натуры Бородина: широкие эпические мотивы, национальность, разнообразнейшие характеры, страстность, драматичность, Восток в многообразнейших его проявлениях» .
Стасов не только подсказал сюжет, но и сам сделал сценарий оперы. Правда, первоначальный сценарий в процессе дальнейшей работы композитор несколько видоизменил, однако основное было сохранено. Стасов опирался не только на «Слово о полку Игореве» . Многое было взято и из старинной «Ипатьевской летописи» ; где тоже рассказывается о походе Игоря. Все это воссоздать в опере колорит эпохи, сохранить историческую достоверность.
А. П. Бородин, создавая музыку и текст либретто оперы, с подлинно научной серьезностью изучал старинные книги, статьи, имеющие отношение к «Слову…» , исследования о половцах, изучал мелодии, записанные у потомков древних половцев, песни и танцы народов Востока.
«Князя Игоря» Бородин писал на протяжении 18 лет, с 1869 по 1887 год. Он умер, так и не закончив оперу. То немногое, что оставалось доделать, завершили по эскизам его друзья Н. А. Римский-Корсаков и А. К. Глазунов.
В 1890 году «Князь Игорь» был поставлен на сцене.
Одной из причин долгого написания оперы было чрезвычайно вдумчивое отношение Бородина к своему сочинению, сознание высокой ответственности перед избранной темой.
Величайшее дело всей жизни композитора — «Князь Игорь» создавался в редкие свободные дни и часы.
Прогрессивная часть публики того времени увидела в новой опере произведение глубоко оригинальное, талантливое. Композиторы в «Князе Игоре» видели прямое продолжение традиций Глинки, в частности, его оперы «Руслан и Людмила» .
Но были и скептики, относившиеся к опере почти враждебно. Например, удивлялись, «как можно так грубо писать? » Музыка Бородина не устраивала их своей декоративностью.
А между тем, композитор именно к этому и стремился: « … в опере, как в декорации, мелкие формы, детали, мелочи не должны иметь места; все должно быть писано крупными штрихами, ясно, ярко… »
Если мы сравним литературный первоисточник и оперу, то увидим, что все в ней соответствует духу «Слова о полку Игореве» . Однако есть и некоторые различия: музыка Бородина еще более эпична, в ее поступи больше уверенной сдержанности.
Схема анализа стихотворения
Общеизвестно, что жесткой, канонической схемы анализа поэтического текста не существует, поскольку художественное произведение — явление живое, сопротивляющееся сухому, унифицированному подходу. Следует помнить, что поэтический текст анализировать сложнее, чем прозаический, так как гармонию стиха нетрудно разрушить, неуклюже прикоснувшись к тончайшей поэтической ткани стихотворения, которое стремится запечатлеть «невыразимое», «шепнуть о том, пред чем язык немеет», по образному выражению А. А. Фета.
Восприятие лирики читателем предельно субъективно, глубокий же анализ стихотворения сродни искусству. Не случайно М. И. Цветаева, говоря о беззащитности художественного слова, замечает: «Меня нужно понять — либо меня нет». Каждое стихотворение по-своему уникально: в одном случае размер стиха имеет содержательный смысл (так, хорей В. А. Жуковского «Мщение» передает зловещий топот лошадиных копыт), в другом метр является формальным элементом, безучастным к сокровенным смыслам художественного текста, в одном стихотворении разворачивается новеллистический сюжет (цикл стихотворений Н. А. Некрасова «На улице»), в другом — лирический сюжет свернут настолько, что почти полностью уходит в подтекст стихотворения (А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье...»). Главные задачи поэта в конкретном стихотворении могут быть самыми разными: передача внутреннего состояния героя, воплощение в образной форме философской мысли, создание музыки стиха. Так, важнейшая художественная задача А. С. Пушкина в элегии «Ненастный день потух; ненастной ночи мгла...» — передача тончайших изменений настроения лирического героя, тоскующего по возлюбленной, с которой он разлучен. Его душа рвется к ней, он мысленно созерцает ее образ и бесконечно страдает от невольных ревнивых подозрений, почти не выраженных в слове: об этой душевной муке можно лишь догадаться по лавине точек, которые обрывают стихотворение:
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна... ты плачешь...
я спокоен;
Но если
В апокалипсической зарисовке Ф. И. Тютчева «Последний катаклизм» наиболее существенным оказывается философская мысль, которая утверждает существование Бога и трагическую для человека невозможность его познать:
Когда пробьет последний час природы, Состав частей разрушится земных: Все зримое опять покроют воды, И Божий лик изобразится в них!
Стихотворение А. А. Блока «В углу дивана», прежде всего, завораживает своеобразной мелодией стиха, которая создается не только размером, но и своеобразным синтаксическим членением стиха.
Но в камине дозвенели Угольки.
За окошком догорели Огоньки.
И на вьюжном море тонут Корабли.
И над южным морем стонут Журавли.
Задача формирования читательской культуры предполагает знание о наиболее общих возможных аспектах анализа стихотворения, умение его интерпретировать. Предложенная в схеме последовательность разбора стихотворения условна, хотя и обладает определенной логикой, сложившейся в практике анализа. Создание свободного (в жанре эссе) комментария стихотворения или строго исследовательского текста о нем можно начинать с любого из предложенных в схеме направлений анализа. При этом отправной пункт анализа, как и логику дальнейших рассуждений, следует искать в самом художественном тексте.