Младший брат его, Андрий, "имел чувства несколько живее и как-то более развитые". Он охотно и без напряжения учился в бурсе, был изобретательнее своего брата. Андрий выделялся среди товарищей по бурсе своей ловкостью, силой и сметливостью, его часто выбирали предводителем "довольно опасного предприятия". Иногда "с изобретательного ума своего" он даже "умел увертываться от наказания". Старший, Остап, с детских лет отличался "тяжелым и сильным характером". Свою учебу он начал с того, что в первый же год сбежал. Его возвратили, высекли и снова "засадили за книгу". Учеба казалась ему скучной, и поначалу он никак не мог принудить себя заниматься. Только торжественное обещание отца, что Остап "не увидит Запорожья вовеки, если не выучится в академии всем наукам", заставило его "с необыкновенным старанием сидеть за скучной книгою и скоро он стал наряду с лучшими". Несмотря на это Остап "никак не избавлялся от неумолимых розг". И это, конечно, наложило свой отпечаток, ожесточило его характер и "сообщило ему некоторую твердость, всегда отличавшую Козаков".
Остап считался всегда одним из лучших товарищей. Он редко "предводительствовал другими в дерзких предприятиях", но зато он был всегда одним из первых, "приходивших под знамена предприимчивого бурсака, и никогда, ни в каком случае, не выдавал своих товарищей". Он был прямодушен с равными и имел доброту в таком виде, "в каком она могла только существовать при таком характере и в тогдашнее время". Остап никогда не просил о помиловании. Смутить его и заставить склонить голову могли только слезы матери, они "душевно трогали его"
Старший, Остап, с детских лет отличался "тяжелым и сильным характером". Свою учебу он начал с того, что в первый же год сбежал. Его возвратили, высекли и снова "засадили за книгу". Учеба казалась ему скучной, и поначалу он никак не мог принудить себя заниматься. Только торжественное обещание отца, что Остап "не увидит Запорожья вовеки, если не выучится в академии всем наукам", заставило его "с необыкновенным старанием сидеть за скучной книгою и скоро он стал наряду с лучшими". Несмотря на это Остап "никак не избавлялся от неумолимых розг". И это, конечно, наложило свой отпечаток, ожесточило его характер и "сообщило ему некоторую твердость, всегда отличавшую Козаков".
Остап считался всегда одним из лучших товарищей. Он редко "предводительствовал другими в дерзких предприятиях", но зато он был всегда одним из первых, "приходивших под знамена предприимчивого бурсака, и никогда, ни в каком случае, не выдавал своих товарищей". Он был прямодушен с равными и имел доброту в таком виде, "в каком она могла только существовать при таком характере и в тогдашнее время". Остап никогда не просил о помиловании. Смутить его и заставить склонить голову могли только слезы матери, они "душевно трогали его"