русь,куда же несёшься ты? дай ответ. не даёт ответа. как вы понимаете этот вопрос? почему гоголь оставляет без ответа этот вопрос? как вы думаете,куда она несётся ,у меня через час сочинение
Александр Сергеевич Пушкин, великий поэт и прозаик нашей страны, родоначальник новой русской литературы, в своих произведениях оставил нам яркие, замечательно разносторонние образы своего времени, красочные картины нравов и быта эпохи, в которую он жил. Вместе с тем Пушкин является одним из замечательных историков нашей родины. Его глубоко интересовало и волновало не только положение России его времени, но и ее историческое
"Его произведения - драгоценное свидетельство умного, знающего и правдивого человека о нравах, обычаях, понятиях известной эпохи, - все они суть гениальные иллюстрации к русской истории"1 , -так оценивал Пушкина А. М. Горький.
Пушкин много и тщательно работал над своими произведениями на исторические темы. Их созданию предшествовало серьезное изучение поэтом исторических источников. В поисках исторического материала для многих своих сочинений Пушкин читал и перечитывал современных ему историков, изучал летописи, мемуары, работал в архивах, наконец, предпринимал специальные поездки на места исторических событий с целью сбора материала. Опубликование его записок, черновых набросков, конспектов с исключительной ясностью рисует нам Пушкина как кропотливого талантливого исследователя. Кроме создания многих художественных произведений на исторические темы Пушкин пишет ряд чисто исторических работ, зачастую (как, например, в "Истории Пугачева") используя весь имевшийся в его руках исторический материал.
В своих произведениях Пушкин не отрывает историю России от истории Западной Европы. Например, в известном стихотворении "К вельможе" Пушкин показывает влияние западноевропейской культуры, литературы в особенности, на русское общество.
В художественных произведениях и исторических работах Пушкина нашли отражение многие события нашей истории. Мы находим у Пушкина ряд произведений, посвященных далекому нашей родины: таковы "Песнь о вещем Олеге", "Олегов щит", планы поэмы о древних русских князьях Владимире, Мстиславе и пр. Особый интерес Пушкин проявлял к так называемому Смутному времени, т. е. периоду первой крестьянской войны конца XVI и начала XVII века, осложненной борьбой с польской и шведской интервенциями. Пушкин проводит громадную работу над историческими источниками этого периода и создает замечательную трагедию "Борис Годунов". Пушкин считал эту трагедию одним из самых значительных своих произведений.
Исключительное богатство своих исторических познаний выявил Пушкин при освещении эпохи Петра I."Стансы", "Медный всадник", "Пир Петра Великого", "Полтава", "Арап Петра Великого", "Материалы для истории Петра Великого", высказывания в публикуемых теперь заметках и конспектах Пушкина о Петре I дают громадный материал, позволяющий с полным правом говорить о Пушкине как об историке петровской эпохи.
Для написания "Полтавы" Пушкин изучает "Историю Малороссии" Б. Каменского, "Журнал Петра Великого", "Историю Карла XII" Вольтера и ряд других исторических произведений. Для написания "Истории Пугачева" Пушкин (как он сам об этом говорит) внимательно прочел все напечатанное о Пугачеве и, кроме того, 18 томов разных рукописей, указов, донесений и пр. В "Приложениях к истории Пугачева" Пушкиным было впервые опубликовано большое количество важных исторических документов.
Пушкин - и как писатель и как историк - сложная и противоречивая фигура
Я открываю настежь окна. В комнату вливается поток свежего воздуха. В яснеющем голубоватом сумраке я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною картины. Их много, я много раз начинал все заново. Но о картине в целом судить пока рано. Я не нашел еще своего главного, того, что приходит вдруг так неотвратимо, с такой нарастающей ясностью и необъяснимым, неуловимым звучанием в душе, как эти ранние летние зори. Я хожу в предрассветной тиши и все думаю, думаю, думаю. И так каждый раз. И каждый раз я убеждаюсь в том, что моя картина – еще только замысел.
Я не сторонник того, чтобы заранее говорить и оповещать даже близких друзей о незаконченной вещи. Не потому, что я слишком ревниво отношусь к своей работе, – просто, мне думается, трудно угадать, каким вырастет ребенок, который сегодня еще в люльке. Так же трудно судить и о незавершенном, невыписанном произведении. Но на этот раз я изменяю своему правилу – я хочу во всеуслышание заявить, а вернее, поделиться с людьми своими мыслями о еще не написанной картине.
Это не прихоть. Я не могу поступить иначе, потому что чувствую: мне одному это не по плечу. История, всколыхнувшая мне душу, история, побудившая меня взяться за кисть, кажется мне настолько огромной, что я один не могу ее объять. Я боюсь не донести, я боюсь расплескать полную чашу. Я хочу, чтобы люди мне советом, подсказали решение, чтобы они хотя бы мысленно стали со мной рядом у мольберта, чтобы они волновались вместе со мной.
Не жара своих сердец, подойдите поближе, я обязан рассказать эту историю…
Наш аил Куркуреу расположен в предгорьях на широком плато, куда сбегаются из многих ущелий шумливые горные речки. Пониже аила раскинулась Желтая долина, огромная казахская степь, окаймленная отрогами Черных гор да темной черточкой железной дороги, уходящей за горизонт на запад, через равнину.
А над аилом, на бугре, стоят два больших тополя. Я помню их с тех пор, как помню себя. С какой стороны ни подъедешь к нашему Куркуреу, прежде всего увидишь эти два тополя, они всегда на виду, точно маяки на горе. Даже и не знаю, чем объяснить, – то ли потому, что впечатления детских лет особенно дороги человеку, то ли это связано с моей профессией художника, – но каждый раз, когда я, сойдя с поезда, еду через степь к себе в аил, я первым долгом издали ищу глазами родные мои тополя.
Как бы высоки они ни были, вряд ли так уж сразу можно увидеть их на таком расстоянии, но для меня они всегда ощутимы, всегда видны.
Сколько раз мне приходилось возвращаться в Куркуреу из дальних краев, и всегда с щемящей тоской я думал: «Скоро ли увижу их, тополей-близнецов? Скорей бы приехать в аил, скорей на бугорок к тополям. А потом стоять под деревьями и долго, до упоения слушать шум листвы».
В нашем аиле сколько угодно всяких деревьев, но эти тополя особенные: у них свой особый язык и, должно быть, своя особая, певучая душа. Когда ни придешь сюда, днем ли, ночью ли, они раскачиваются, перехлестываясь ветвями и листьями, шумят неумолчно на разные лады. То кажется, будто тихая волна прилива плещется о песок, то пробежит по ветвям, словно незримый огонек, страстный, горячий шепот, то вдруг, на мгновенье затихнув, тополя разом, всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуя о ком-то. А когда набегает грозовая туча и буря, заламывая ветви, обрывает листву, тополя, упруго раскачиваясь, гудят, как бушующее пламя.
Позже, много лет спустя, я понял тайну двух тополей. Они стоят на возвышенности, открытой всем ветрам, и отзываются на малейшее движение воздуха, каждый листик чутко улавливает легчайшее дуновение.
Но открытие этой простой истины вовсе не разочаровало меня, не лишило того детского восприятия, которое я сохраняю по сей день. И по сей день эти два тополя на бугре кажутся мне необыкновенными, живыми. Там, подле них, осталось мое детство, как осколок зеленого волшебного стеклышка…
Александр Сергеевич Пушкин, великий поэт и прозаик нашей страны, родоначальник новой русской литературы, в своих произведениях оставил нам яркие, замечательно разносторонние образы своего времени, красочные картины нравов и быта эпохи, в которую он жил. Вместе с тем Пушкин является одним из замечательных историков нашей родины. Его глубоко интересовало и волновало не только положение России его времени, но и ее историческое
"Его произведения - драгоценное свидетельство умного, знающего и правдивого человека о нравах, обычаях, понятиях известной эпохи, - все они суть гениальные иллюстрации к русской истории"1 , -так оценивал Пушкина А. М. Горький.
Пушкин много и тщательно работал над своими произведениями на исторические темы. Их созданию предшествовало серьезное изучение поэтом исторических источников. В поисках исторического материала для многих своих сочинений Пушкин читал и перечитывал современных ему историков, изучал летописи, мемуары, работал в архивах, наконец, предпринимал специальные поездки на места исторических событий с целью сбора материала. Опубликование его записок, черновых набросков, конспектов с исключительной ясностью рисует нам Пушкина как кропотливого талантливого исследователя. Кроме создания многих художественных произведений на исторические темы Пушкин пишет ряд чисто исторических работ, зачастую (как, например, в "Истории Пугачева") используя весь имевшийся в его руках исторический материал.
В своих произведениях Пушкин не отрывает историю России от истории Западной Европы. Например, в известном стихотворении "К вельможе" Пушкин показывает влияние западноевропейской культуры, литературы в особенности, на русское общество.
В художественных произведениях и исторических работах Пушкина нашли отражение многие события нашей истории. Мы находим у Пушкина ряд произведений, посвященных далекому нашей родины: таковы "Песнь о вещем Олеге", "Олегов щит", планы поэмы о древних русских князьях Владимире, Мстиславе и пр. Особый интерес Пушкин проявлял к так называемому Смутному времени, т. е. периоду первой крестьянской войны конца XVI и начала XVII века, осложненной борьбой с польской и шведской интервенциями. Пушкин проводит громадную работу над историческими источниками этого периода и создает замечательную трагедию "Борис Годунов". Пушкин считал эту трагедию одним из самых значительных своих произведений.
Исключительное богатство своих исторических познаний выявил Пушкин при освещении эпохи Петра I."Стансы", "Медный всадник", "Пир Петра Великого", "Полтава", "Арап Петра Великого", "Материалы для истории Петра Великого", высказывания в публикуемых теперь заметках и конспектах Пушкина о Петре I дают громадный материал, позволяющий с полным правом говорить о Пушкине как об историке петровской эпохи.
Для написания "Полтавы" Пушкин изучает "Историю Малороссии" Б. Каменского, "Журнал Петра Великого", "Историю Карла XII" Вольтера и ряд других исторических произведений. Для написания "Истории Пугачева" Пушкин (как он сам об этом говорит) внимательно прочел все напечатанное о Пугачеве и, кроме того, 18 томов разных рукописей, указов, донесений и пр. В "Приложениях к истории Пугачева" Пушкиным было впервые опубликовано большое количество важных исторических документов.
Пушкин - и как писатель и как историк - сложная и противоречивая фигура
Объяснение: вот
Объяснение:
Чингиз Айтматов
Первый учитель
Я открываю настежь окна. В комнату вливается поток свежего воздуха. В яснеющем голубоватом сумраке я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною картины. Их много, я много раз начинал все заново. Но о картине в целом судить пока рано. Я не нашел еще своего главного, того, что приходит вдруг так неотвратимо, с такой нарастающей ясностью и необъяснимым, неуловимым звучанием в душе, как эти ранние летние зори. Я хожу в предрассветной тиши и все думаю, думаю, думаю. И так каждый раз. И каждый раз я убеждаюсь в том, что моя картина – еще только замысел.
Я не сторонник того, чтобы заранее говорить и оповещать даже близких друзей о незаконченной вещи. Не потому, что я слишком ревниво отношусь к своей работе, – просто, мне думается, трудно угадать, каким вырастет ребенок, который сегодня еще в люльке. Так же трудно судить и о незавершенном, невыписанном произведении. Но на этот раз я изменяю своему правилу – я хочу во всеуслышание заявить, а вернее, поделиться с людьми своими мыслями о еще не написанной картине.
Это не прихоть. Я не могу поступить иначе, потому что чувствую: мне одному это не по плечу. История, всколыхнувшая мне душу, история, побудившая меня взяться за кисть, кажется мне настолько огромной, что я один не могу ее объять. Я боюсь не донести, я боюсь расплескать полную чашу. Я хочу, чтобы люди мне советом, подсказали решение, чтобы они хотя бы мысленно стали со мной рядом у мольберта, чтобы они волновались вместе со мной.
Не жара своих сердец, подойдите поближе, я обязан рассказать эту историю…
Наш аил Куркуреу расположен в предгорьях на широком плато, куда сбегаются из многих ущелий шумливые горные речки. Пониже аила раскинулась Желтая долина, огромная казахская степь, окаймленная отрогами Черных гор да темной черточкой железной дороги, уходящей за горизонт на запад, через равнину.
А над аилом, на бугре, стоят два больших тополя. Я помню их с тех пор, как помню себя. С какой стороны ни подъедешь к нашему Куркуреу, прежде всего увидишь эти два тополя, они всегда на виду, точно маяки на горе. Даже и не знаю, чем объяснить, – то ли потому, что впечатления детских лет особенно дороги человеку, то ли это связано с моей профессией художника, – но каждый раз, когда я, сойдя с поезда, еду через степь к себе в аил, я первым долгом издали ищу глазами родные мои тополя.
Как бы высоки они ни были, вряд ли так уж сразу можно увидеть их на таком расстоянии, но для меня они всегда ощутимы, всегда видны.
Сколько раз мне приходилось возвращаться в Куркуреу из дальних краев, и всегда с щемящей тоской я думал: «Скоро ли увижу их, тополей-близнецов? Скорей бы приехать в аил, скорей на бугорок к тополям. А потом стоять под деревьями и долго, до упоения слушать шум листвы».
В нашем аиле сколько угодно всяких деревьев, но эти тополя особенные: у них свой особый язык и, должно быть, своя особая, певучая душа. Когда ни придешь сюда, днем ли, ночью ли, они раскачиваются, перехлестываясь ветвями и листьями, шумят неумолчно на разные лады. То кажется, будто тихая волна прилива плещется о песок, то пробежит по ветвям, словно незримый огонек, страстный, горячий шепот, то вдруг, на мгновенье затихнув, тополя разом, всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуя о ком-то. А когда набегает грозовая туча и буря, заламывая ветви, обрывает листву, тополя, упруго раскачиваясь, гудят, как бушующее пламя.
Позже, много лет спустя, я понял тайну двух тополей. Они стоят на возвышенности, открытой всем ветрам, и отзываются на малейшее движение воздуха, каждый листик чутко улавливает легчайшее дуновение.
Но открытие этой простой истины вовсе не разочаровало меня, не лишило того детского восприятия, которое я сохраняю по сей день. И по сей день эти два тополя на бугре кажутся мне необыкновенными, живыми. Там, подле них, осталось мое детство, как осколок зеленого волшебного стеклышка…
и т.д
это Рассказ)(❤ ω ❤)