пушкин и лермонтов, лермонтов и пушкин «никакого - я ему не учён, это дело не моё, а только зачем вяземский жаловался, что навряд ли лермонтов заменит россии пушкина? замена тут вовсе ни при чём. пушкин ещё был жив, а уже было понятно, что в россии есть ещё один великий поэт. появился лермонтов - его молодости оставалось четыре года для достижения зрелости и совершенства. не спрашивает у человека: сколько ему лет? слишком мало для величия? - ступай, оставайся в безвестных способных юношах. ещё не было решено: велик лермонтов или не велик, но он заговорил на языке пушкина как на своём, и это уже был язык всей . вдвоем их стало больше, чем только двое: пушкин и лермонтов - это была целая и великая поэзия народа, определившаяся раз и навсегда. имена их неразлучны в памяти, сведены в единое средоточие всего родного. а лермонтов не встречался с пушкиным, не видел, не хотел видеть - так нестерпимо любил. думаю, что не раз ему говорили: иди, там твой кумир стоит у колонны, на берегу , или гуляет меж статуй и дерев царскосельского сада. он вскакивал - и падал ничком на кровать, закрыв лицо, один со своею любовью. принять на себя взгляд пушкина - казалось грубой развязностью, лишним расходом его зрения, и больно было за свою недостаточность, и гордость мешала: да ведь есть же и во мне хоть что-нибудь? ! пушкина оплакали люди и народ, но заступился за него всею жизнью один лермонтов. большим, заметным, недобрым взглядом смотрел он в гостиных на наталью николаевну, вдову пушкина. она робко, с детской обидой - за что? - обращала к нему чудное, кроткое, вопросительное лицо, он отворачивался. что это? ревность безумия? - она, с глазами для разглядывания драгоценностей и кружев, а не для чтения, видела его каждый день, а я - никогда? ненависть - за вину? или за неравноценность? но она ни в чём не повинна! пусть, тамара тоже ни в чём не повинна, а жалко демона, и вся её красота и все добродетели не стоят волоса с его грешной головы. или просто бедная месть за неказистую робость перед спокойной и знаменитой красавицей? он и сам понимал в этом чувстве только его силу - и смотрел. и вот последний вечер у карамзиных. при общем внимании и недоумении он не отходит от неё, ласково глядит - не может наглядеться, почтительно и пылко говорит - и не может наговориться. что это? новая уверенность в себе после признания и успеха? счастливый случай, открывший ему глаза на прелесть женского ума и грациозного сердца? да уж не любовь ли безумия? да, любовь - к тому, любящему её так сильно, давшему ей детей, наполнявшему её собой, создавшему её из воздуха, взявшему её в бессмертие под фамилией пушкина-ланская. она потом рассказывала об этом дочери, радуясь, как чудесное дитя, заполучившее во власть очарования всех, и великого угрюмца, воздавшего должное не красоте, - это не ново! - а собственным достоинствам личности. а он - прощался с пушкиным, до встречи - навсегда. и ещё - вместе с пушкиным и лермонтовым, другой стороной сердца, - клянусь всегда любить писателя соллогуба, имевшего величие сказать: «елизавета михайловна хитрово вдохновила моё первое стихотворение: оно, как и другие мои стихи, увы, не отличается особенным талантом, но замечательно тем, что его исправлял и перевел на французский язык лермонтов».
пушкин и лермонтов, лермонтов и пушкин «никакого - я ему не учён, это дело не моё, а только зачем вяземский жаловался, что навряд ли лермонтов заменит россии пушкина? замена тут вовсе ни при чём. пушкин ещё был жив, а уже было понятно, что в россии есть ещё один великий поэт. появился лермонтов - его молодости оставалось четыре года для достижения зрелости и совершенства. не спрашивает у человека: сколько ему лет? слишком мало для величия? - ступай, оставайся в безвестных способных юношах. ещё не было решено: велик лермонтов или не велик, но он заговорил на языке пушкина как на своём, и это уже был язык всей . вдвоем их стало больше, чем только двое: пушкин и лермонтов - это была целая и великая поэзия народа, определившаяся раз и навсегда. имена их неразлучны в памяти, сведены в единое средоточие всего родного. а лермонтов не встречался с пушкиным, не видел, не хотел видеть - так нестерпимо любил. думаю, что не раз ему говорили: иди, там твой кумир стоит у колонны, на берегу , или гуляет меж статуй и дерев царскосельского сада. он вскакивал - и падал ничком на кровать, закрыв лицо, один со своею любовью. принять на себя взгляд пушкина - казалось грубой развязностью, лишним расходом его зрения, и больно было за свою недостаточность, и гордость мешала: да ведь есть же и во мне хоть что-нибудь? ! пушкина оплакали люди и народ, но заступился за него всею жизнью один лермонтов. большим, заметным, недобрым взглядом смотрел он в гостиных на наталью николаевну, вдову пушкина. она робко, с детской обидой - за что? - обращала к нему чудное, кроткое, вопросительное лицо, он отворачивался. что это? ревность безумия? - она, с глазами для разглядывания драгоценностей и кружев, а не для чтения, видела его каждый день, а я - никогда? ненависть - за вину? или за неравноценность? но она ни в чём не повинна! пусть, тамара тоже ни в чём не повинна, а жалко демона, и вся её красота и все добродетели не стоят волоса с его грешной головы. или просто бедная месть за неказистую робость перед спокойной и знаменитой красавицей? он и сам понимал в этом чувстве только его силу - и смотрел. и вот последний вечер у карамзиных. при общем внимании и недоумении он не отходит от неё, ласково глядит - не может наглядеться, почтительно и пылко говорит - и не может наговориться. что это? новая уверенность в себе после признания и успеха? счастливый случай, открывший ему глаза на прелесть женского ума и грациозного сердца? да уж не любовь ли безумия? да, любовь - к тому, любящему её так сильно, давшему ей детей, наполнявшему её собой, создавшему её из воздуха, взявшему её в бессмертие под фамилией пушкина-ланская. она потом рассказывала об этом дочери, радуясь, как чудесное дитя, заполучившее во власть очарования всех, и великого угрюмца, воздавшего должное не красоте, - это не ново! - а собственным достоинствам личности. а он - прощался с пушкиным, до встречи - навсегда. и ещё - вместе с пушкиным и лермонтовым, другой стороной сердца, - клянусь всегда любить писателя соллогуба, имевшего величие сказать: «елизавета михайловна хитрово вдохновила моё первое стихотворение: оно, как и другие мои стихи, увы, не отличается особенным талантом, но замечательно тем, что его исправлял и перевел на французский язык лермонтов».