Мой любимый богатырь-Алеша Попович. Алеша Попович-сын Ростовского попа Леонтия.Богатыря считают своим земляком и в Пятине. По местному преданию, он часто бывал в путинских ярмарках людям и имел богатырскую силу. Алешу Поповича отличает не сила(иногда даже подчеркивает его слабость, указывает храмота). Ему свойственны удаль, натиск, сметливость, находчивость, остроумие. Хитрось и ловкость Алёши Поповича сродни "хитростям-мудростям" Вольги, а его шутки и проделки близки к магическим превращениям Вольги. (Вольга-богатырь , основными отличительными чертами этого героя является к обороничеству и умение понимать язык птиц, рыб и зверей. Алеша Попович мне нравится смелостью, ловкостью и он любит другим людям
В первых своих рассказах Л. Андреев часто обращался к рождественской или пасхальной сюжетной ситуации: «Баргамот и Гараська» (1898), «Ангелочек» (1899), «Гостинец» (1901), занимая таким образом «срединную» позицию между Горьким и Достоевским и продолжая традиции отечественной библейской традиции. Существенное значение здесь имело эмоционально-образное восприятие Андреевым философии Артура Шопенгауэра, отрицавшего личного Бога и критиковавшего библейский монотеизм. Мир немецкого философа антиномичен: нет Бога, но возможно , дьявол — выдумка, но искушение — реальность.
Мой любимый богатырь-Алеша Попович. Алеша Попович-сын Ростовского попа Леонтия.Богатыря считают своим земляком и в Пятине. По местному преданию, он часто бывал в путинских ярмарках людям и имел богатырскую силу. Алешу Поповича отличает не сила(иногда даже подчеркивает его слабость, указывает храмота). Ему свойственны удаль, натиск, сметливость, находчивость, остроумие. Хитрось и ловкость Алёши Поповича сродни "хитростям-мудростям" Вольги, а его шутки и проделки близки к магическим превращениям Вольги. (Вольга-богатырь , основными отличительными чертами этого героя является к обороничеству и умение понимать язык птиц, рыб и зверей. Алеша Попович мне нравится смелостью, ловкостью и он любит другим людям
Объяснение:
Объяснение:
В первых своих рассказах Л. Андреев часто обращался к рождественской или пасхальной сюжетной ситуации: «Баргамот и Гараська» (1898), «Ангелочек» (1899), «Гостинец» (1901), занимая таким образом «срединную» позицию между Горьким и Достоевским и продолжая традиции отечественной библейской традиции. Существенное значение здесь имело эмоционально-образное восприятие Андреевым философии Артура Шопенгауэра, отрицавшего личного Бога и критиковавшего библейский монотеизм. Мир немецкого философа антиномичен: нет Бога, но возможно , дьявол — выдумка, но искушение — реальность.