Карасик, конечно, ставил как бы "классику", хотя пьеса у него помещена в "театральную" рамку, с рампой, занавесом, афишей сценической коробкой, а сами персонажи будто сидят не в ночлежке, а в бункере, среди серых камней и при искусственном освещении, по сюжету фильма в интерпретации режиссера оно свечное и ламповое, что принципиально важно, учитывая, какой вариант названия выбрал режиссер. Герои - возрастные, акцент не на сюжет, а на самые эффектные реплики, которые становятся не просто опорными, но и самодостаточными. В главных ролях - сплошь звезды-первачи (важный, с пышными усами Барон-Смоктуновский; Петренко-Сатин - образ скорее гротескный и от резонера в нем точно ничего нет; Пепел-Гостюхин - единственный более-менее живой человек здесь), однако самое интересное в фильме - тот характерный подход к Горькому, который возобладал в годы перестройки (его же можно наблюдать и в "Матери" Панфилова) - как писателя с христианской подкладкой. Отсюда особая и, в общем, однозначная роль Луки, которого у Карасика играет Михаил Глузский. Он появляется из естественного, дневного, "настоящего", солнечного света, в темных очках слепца. Кроме того, удивила меня Василиса - потрясающая Наталья Егорова, в молодости по типажу и темпераменту - королева Гертруда, Мария Стюарт (за два дня до этого наблюдал ее в ложе МХТ на додинском "Вишневом саде" в ложе МХТ - вообще не узнать...). Ну а в целом фильм выдержан в типичной позднесоветской эстетике и, задуманный как "новое слово в прочтении Горького", сегодня кажется архаичным.
Карасик, конечно, ставил как бы "классику", хотя пьеса у него помещена в "театральную" рамку, с рампой, занавесом, афишей сценической коробкой, а сами персонажи будто сидят не в ночлежке, а в бункере, среди серых камней и при искусственном освещении, по сюжету фильма в интерпретации режиссера оно свечное и ламповое, что принципиально важно, учитывая, какой вариант названия выбрал режиссер. Герои - возрастные, акцент не на сюжет, а на самые эффектные реплики, которые становятся не просто опорными, но и самодостаточными. В главных ролях - сплошь звезды-первачи (важный, с пышными усами Барон-Смоктуновский; Петренко-Сатин - образ скорее гротескный и от резонера в нем точно ничего нет; Пепел-Гостюхин - единственный более-менее живой человек здесь), однако самое интересное в фильме - тот характерный подход к Горькому, который возобладал в годы перестройки (его же можно наблюдать и в "Матери" Панфилова) - как писателя с христианской подкладкой. Отсюда особая и, в общем, однозначная роль Луки, которого у Карасика играет Михаил Глузский. Он появляется из естественного, дневного, "настоящего", солнечного света, в темных очках слепца. Кроме того, удивила меня Василиса - потрясающая Наталья Егорова, в молодости по типажу и темпераменту - королева Гертруда, Мария Стюарт (за два дня до этого наблюдал ее в ложе МХТ на додинском "Вишневом саде" в ложе МХТ - вообще не узнать...). Ну а в целом фильм выдержан в типичной позднесоветской эстетике и, задуманный как "новое слово в прочтении Горького", сегодня кажется архаичным.
ответ:на главную
Некрасов Николай Алексеевич
(1821 – 1878)
Железная дорога *
В а н я (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
П а п а ш а (в пальто на красной подкладке*).
Граф Петр Андреевич Клейнмихель*, душенька!
Разговор в вагоне
1
Славная осень! Здоровый, ядреный 1
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;
Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно – покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.
Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи, 2
И моховые болота, и пни –
Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...
2
Объяснение: