Повесть «Детство» - первая часть автобиографической трилогии М Горького. В ней писатель рассказывает о своих детских годах и о людях, повлиявших в то время на его становление.
Несомненно, важнейшим человеком в жизни Алеши Пешкова – главного героя повести – стала его бабушка. Впервые мальчик увидел ее после смерти отца – она приехала забирать их с мамой «на житье» к деду. Тогда бабушка показалась Алеше «черной, мягкой и удивительно интересной». А еще странной – все ее слова и манеры были непривычны для мальчика. Но очень скоро Алеша подружился с бабушкой – настолько добрым, ласковым и веселым человеком она была.
Именно бабушка познакомила мальчика с русским фольклором – слушать сказки из ее уст было истинным удовольствием: «Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней звучат слова. Слушать ее невыразимо приятно». И именно бабушка привила внуку любовь к слову - яркому, сочному, меткому.
В доме у деда, где Алеша чувствовал себя неспокойно и неуютно, единственной заступницей его была бабушка. Конечно, окончательное решение всегда оставалось за дедом как за главой семьи, но она изо всех сил пыталась оградить внука от того, что происходило в доме. А там шла непрекращающаяся война – между дедом и его детьми. И лишь бабушка пыталась как-то сохранить семью, пыталась напомнить всем этим людям, что они родная кровь.
Бабушка заменила Алеше мать, которая вскоре после переезда в дом отца, «исчезла». Эта старая женщина стала тем лучиком света, который поддерживал маленького мальчика, дарил ему радость жизни, тепло и любовь в каждодневной борьбе за существование. Она пыталась внука от дедушкиного гнева, когда тот чуть не засек Алешу до смерти, всегда была на его стороне, всегда поддерживала и оберегала.
Именно бабушка открыла Алеше Бога – не сурового и злого, как у Кашириных, а доброго, снисходительного, любящего. Именно бабушка учила мальчика жизни, объясняя ему все, что происходит вокруг, в доме и за его пределами. И так продолжалось до самой ее смерти. А когда бабушка умерла, закончилось и детство героя - он пошел «в люди».
Будучи уже взрослым, рассказчик, обратясь назад, в свое детство, приносит бабушке запоздалую благодарность. Благодарность за то, что она заменила ему мать, осветила его жизнь любовью, прорастила в нем его талант: «До нее как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала всё вокруг меня в непрерывную нить, сплела всё в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком, — это ее бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни».
Странно было читать эту книгу, впервые увидевшую свет в один год с «Туманностью Андромеды» Ивана Ефремова. Во-первых, потому, что обилием технических нелепиц, причудливых наукообразных, однако не вполне научных нагромождений она резко выделяется из общего потока тогдашней фантастической литературы – этакий советский стим-панк. Во-вторых, как-то уж слишком неприглядной, непричесанной выглядит в ней окружающая действительность: от мелких бытовых деталей до характеристик персонажей. И куда только бдительная идеологическая цензура смотрела? Как допустила, чтобы книга, столь явно порочащая наше социалистическое общество, вышла массовым тиражом в одной из самых популярных серий? Судите сами: единственный, по сути, симпатичный герой – мальчик-сирота, которого забулдыга-отец бросил на попечение мачехи – женщины хоть и доброй, но до крайности недалекой, как в те времена было принято говорить, забитой, темной. Со взрослыми Коле и его другу-пришельцу вообще не очень-то везет: то на равнодушного формалиста нарвутся, то на воинствующую серость, а то и вовсе на расчётливого подлеца – карьериста и хапугу. Даже добрый ученый Механтьев выглядит на фоне этих акул неким премудрым пескарем: то и дело норовит стушеваться, отступить, едва ли не расшаркавшись. И каково, представьте, было угодить в этот гадюшник разумному существу с далеких звезд? Словом, если это и сатира, то какая-то уж слишком не по-советски злая.
Начало книги напомнила спилберговского «Инопланетянина». С тою разницей, что роль нечистоплотных военных взяли на себя погрязшие в кумовстве, профанирующие свое ремесло бюрократы от науки – эти наши главные враги всего разумного, доброго, вечного, готовые пойти на любую низость ради очередной ступеньки служебной лестницы. Что-то подобное испытывал, читая «Дом на набережной» Юрия Трифонова. Страшные, оказывается, были времена – эти наши 50-е.
Во второй половине романа автор с легкостью неимоверной переворачивает все с ног на голову: жук в муравейнике сбрасывает овечью шкуру и становится хорьком в курятнике, да таким, что даже отпетые негодяи на его фоне начинают казаться едва ли не симпатягами. Лихой межзвездный экшн венчает пафосная пионергеройская концовка, и это несколько смазывает в целом положительное впечатление от романа. И все же заношу «Звездного человека» Александра Полещука в актив советской фантастики. Добротное и весьма достойное произведение.
Повесть «Детство» - первая часть автобиографической трилогии М Горького. В ней писатель рассказывает о своих детских годах и о людях, повлиявших в то время на его становление.
Несомненно, важнейшим человеком в жизни Алеши Пешкова – главного героя повести – стала его бабушка. Впервые мальчик увидел ее после смерти отца – она приехала забирать их с мамой «на житье» к деду. Тогда бабушка показалась Алеше «черной, мягкой и удивительно интересной». А еще странной – все ее слова и манеры были непривычны для мальчика. Но очень скоро Алеша подружился с бабушкой – настолько добрым, ласковым и веселым человеком она была.
Именно бабушка познакомила мальчика с русским фольклором – слушать сказки из ее уст было истинным удовольствием: «Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней звучат слова. Слушать ее невыразимо приятно». И именно бабушка привила внуку любовь к слову - яркому, сочному, меткому.
В доме у деда, где Алеша чувствовал себя неспокойно и неуютно, единственной заступницей его была бабушка. Конечно, окончательное решение всегда оставалось за дедом как за главой семьи, но она изо всех сил пыталась оградить внука от того, что происходило в доме. А там шла непрекращающаяся война – между дедом и его детьми. И лишь бабушка пыталась как-то сохранить семью, пыталась напомнить всем этим людям, что они родная кровь.
Бабушка заменила Алеше мать, которая вскоре после переезда в дом отца, «исчезла». Эта старая женщина стала тем лучиком света, который поддерживал маленького мальчика, дарил ему радость жизни, тепло и любовь в каждодневной борьбе за существование. Она пыталась внука от дедушкиного гнева, когда тот чуть не засек Алешу до смерти, всегда была на его стороне, всегда поддерживала и оберегала.
Именно бабушка открыла Алеше Бога – не сурового и злого, как у Кашириных, а доброго, снисходительного, любящего. Именно бабушка учила мальчика жизни, объясняя ему все, что происходит вокруг, в доме и за его пределами. И так продолжалось до самой ее смерти. А когда бабушка умерла, закончилось и детство героя - он пошел «в люди».
Будучи уже взрослым, рассказчик, обратясь назад, в свое детство, приносит бабушке запоздалую благодарность. Благодарность за то, что она заменила ему мать, осветила его жизнь любовью, прорастила в нем его талант: «До нее как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала всё вокруг меня в непрерывную нить, сплела всё в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком, — это ее бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни».
Странно было читать эту книгу, впервые увидевшую свет в один год с «Туманностью Андромеды» Ивана Ефремова. Во-первых, потому, что обилием технических нелепиц, причудливых наукообразных, однако не вполне научных нагромождений она резко выделяется из общего потока тогдашней фантастической литературы – этакий советский стим-панк. Во-вторых, как-то уж слишком неприглядной, непричесанной выглядит в ней окружающая действительность: от мелких бытовых деталей до характеристик персонажей. И куда только бдительная идеологическая цензура смотрела? Как допустила, чтобы книга, столь явно порочащая наше социалистическое общество, вышла массовым тиражом в одной из самых популярных серий? Судите сами: единственный, по сути, симпатичный герой – мальчик-сирота, которого забулдыга-отец бросил на попечение мачехи – женщины хоть и доброй, но до крайности недалекой, как в те времена было принято говорить, забитой, темной. Со взрослыми Коле и его другу-пришельцу вообще не очень-то везет: то на равнодушного формалиста нарвутся, то на воинствующую серость, а то и вовсе на расчётливого подлеца – карьериста и хапугу. Даже добрый ученый Механтьев выглядит на фоне этих акул неким премудрым пескарем: то и дело норовит стушеваться, отступить, едва ли не расшаркавшись. И каково, представьте, было угодить в этот гадюшник разумному существу с далеких звезд? Словом, если это и сатира, то какая-то уж слишком не по-советски злая.
Начало книги напомнила спилберговского «Инопланетянина». С тою разницей, что роль нечистоплотных военных взяли на себя погрязшие в кумовстве, профанирующие свое ремесло бюрократы от науки – эти наши главные враги всего разумного, доброго, вечного, готовые пойти на любую низость ради очередной ступеньки служебной лестницы. Что-то подобное испытывал, читая «Дом на набережной» Юрия Трифонова. Страшные, оказывается, были времена – эти наши 50-е.
Во второй половине романа автор с легкостью неимоверной переворачивает все с ног на голову: жук в муравейнике сбрасывает овечью шкуру и становится хорьком в курятнике, да таким, что даже отпетые негодяи на его фоне начинают казаться едва ли не симпатягами. Лихой межзвездный экшн венчает пафосная пионергеройская концовка, и это несколько смазывает в целом положительное впечатление от романа. И все же заношу «Звездного человека» Александра Полещука в актив советской фантастики. Добротное и весьма достойное произведение.
Объяснение: