Что такое поэзия? Поэзия, как и литература в целом, это то, что происходит в стране. В свое время такие великие писатели как Пушкин, Лермонтов, Гоголь и Толстой, постоянно поднимали социальные и политические вопросы. Желание автора призвать народ к переменам и решению проблем и было сутью поэзии. Конечно же поэзия может быть отдельной от политики. Стихотворения о красоте природы так же являются поэзией. Я считаю что поэзия может быть абсолютно разной, это зависит от точки зрения поэта и того, что он хочет донести читателю.
Пейзаж конца сентября – начала октября (именно в эти дни в православии празднуется день памяти Сергия Радонежского) предстает перед нами на картине М.В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Сельские просторы: леса, поля, холмы, пастбища, огороды и бескрайние дороги – все это вобрало в себя известное полотно, посвященное жизни ангела-хранителя Руси. Строки из «Жития святого» побудили художника создать полотно, посвященное чуду – научению грамоте отрока, и воплотить образ своего духовного наставника.
Золотистой охрой тронуты все детали пейзажа. На холм, усыпанный скромными осенними цветами, взошел хрупкий светловолосый отрок. Его привлек молящийся старец под могучим дубом. Что же подвигло мальчика подойти к отрешенной фигуре в черном? Из «Жития» мы знаем, что «у Кирилла было три сына: Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать». Мальчик плакал и молил Бога Отрок «послан был отцом своим искать скот, он увидел некоего черноризца на поле под дубом стоящего и молящегося. Когда кончил молиться старец, он обратился к Варфоломею: "Что хочешь, чадо?" Отрок же сказал: "Душа желает знать грамоту. Учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Святой Отче чтобы смог я научиться грамоте". И ответил ему старец: "О грамоте, чадо, не скорби: с сего дня дарует тебе Господь знание грамоты". С того часа он хорошо знал грамоту».
Мы видим, что хрупкие руки семилетнего отрока еще сжаты в молитвенном жесте, лицо, тонко выписанное на фоне сельской церкви, одухотворено и жаждет чуда. Лицо старца скрыто, он остается безвестным, выступая как воля Божья. «По усмотрению Бога нужно было, чтобы от Бога книжное учение он получил», - так летописец объясняет нам чудо, произошедшее с Варфоломеем. Мальчик одет празднично, словно ждал этой встречи, готовился ежеминутно. Белая рубаха, синие штаны, сапоги красной кожи – это так символично и вневременно. Это и будущее Руси.
В будущем Сергия Радонежского ждет служение, приближение к Богу и причисление к лику святых. А сейчас он делает первые, но уверенные шаги к вере. Между ним и старцем колючая сосенка, сломленное дерево с острыми сучками. Они символизируют трудности и сомнения, но не могут противостоять духу, не доставая даже до пояса семилетнего мальчика. За ним, повторяя стволами линии силуэта отрока, поднимаются на холм тонкие осинки и березы, словно тоже тянутся к могучему источнику духовной силы. Монах, фигуру которого дублирует темный дуб, прям и уверен в своей вере. Он склоняет перед Варфоломеем голову, окутанную нимбом, приветствуя будущего святого.
Михаил Нестеров очень любил это свое полотно, говоря, что жить вместо него далее будет «Отрок Варфоломей». И картина живет, вдохновляет, несет в себе свет веры. Ведь художник вложил в нее все самое дорогое для души: любимые подмосковные места вблизи Троице-Сергиевой Лавры, размышления о жизни и нравственный идеал в лице Сергия Радонежского.
Пейзаж конца сентября – начала октября (именно в эти дни в православии празднуется день памяти Сергия Радонежского) предстает перед нами на картине М.В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Сельские просторы: леса, поля, холмы, пастбища, огороды и бескрайние дороги – все это вобрало в себя известное полотно, посвященное жизни ангела-хранителя Руси. Строки из «Жития святого» побудили художника создать полотно, посвященное чуду – научению грамоте отрока, и воплотить образ своего духовного наставника.
Золотистой охрой тронуты все детали пейзажа. На холм, усыпанный скромными осенними цветами, взошел хрупкий светловолосый отрок. Его привлек молящийся старец под могучим дубом. Что же подвигло мальчика подойти к отрешенной фигуре в черном? Из «Жития» мы знаем, что «у Кирилла было три сына: Стефан и Петр быстро изучили грамоту, Варфоломей же не быстро учился читать». Мальчик плакал и молил Бога Отрок «послан был отцом своим искать скот, он увидел некоего черноризца на поле под дубом стоящего и молящегося. Когда кончил молиться старец, он обратился к Варфоломею: "Что хочешь, чадо?" Отрок же сказал: "Душа желает знать грамоту. Учусь я грамоте, но не могу ее одолеть. Святой Отче чтобы смог я научиться грамоте". И ответил ему старец: "О грамоте, чадо, не скорби: с сего дня дарует тебе Господь знание грамоты". С того часа он хорошо знал грамоту».
Мы видим, что хрупкие руки семилетнего отрока еще сжаты в молитвенном жесте, лицо, тонко выписанное на фоне сельской церкви, одухотворено и жаждет чуда. Лицо старца скрыто, он остается безвестным, выступая как воля Божья. «По усмотрению Бога нужно было, чтобы от Бога книжное учение он получил», - так летописец объясняет нам чудо, произошедшее с Варфоломеем. Мальчик одет празднично, словно ждал этой встречи, готовился ежеминутно. Белая рубаха, синие штаны, сапоги красной кожи – это так символично и вневременно. Это и будущее Руси.
В будущем Сергия Радонежского ждет служение, приближение к Богу и причисление к лику святых. А сейчас он делает первые, но уверенные шаги к вере. Между ним и старцем колючая сосенка, сломленное дерево с острыми сучками. Они символизируют трудности и сомнения, но не могут противостоять духу, не доставая даже до пояса семилетнего мальчика. За ним, повторяя стволами линии силуэта отрока, поднимаются на холм тонкие осинки и березы, словно тоже тянутся к могучему источнику духовной силы. Монах, фигуру которого дублирует темный дуб, прям и уверен в своей вере. Он склоняет перед Варфоломеем голову, окутанную нимбом, приветствуя будущего святого.
Михаил Нестеров очень любил это свое полотно, говоря, что жить вместо него далее будет «Отрок Варфоломей». И картина живет, вдохновляет, несет в себе свет веры. Ведь художник вложил в нее все самое дорогое для души: любимые подмосковные места вблизи Троице-Сергиевой Лавры, размышления о жизни и нравственный идеал в лице Сергия Радонежского.