Наступил новый день занятий в детской спортивной школе. Первая группа девочек уже занималась с тренером, которая показывала, как нужно управляться с обручем. Внезапно, привычные звуки в зале были нарушены чьими-то торопливыми шагами. Девочки, сидящие на скамейке и готовящиеся к началу занятий, обернулись, чтобы увидеть, кто же осмелился опоздать к началу тренировки. Как обычно, это была Лида. Одетая в роскошный купальник красного цвета, она стремительно пронеслась по залу и остановилась возле девочек. Это была одна из ведущих гимнасток детской спортивной школы № 16. В свои 14 лет Лида уже успела завоевать множество наград по акробатической гимнастике и стать чемпионкой России среди юниоров. Помимо этого, девочка слыла красавицей среди сверстниц. В тугие косички Лиды всегда были аккуратно вплетены огромные банты белого цвета, ее наряд всегда разительно отличался от нарядов других девочек – Лида являлась абсолютным лидером школы № 16. Подойдя к девочкам, находящимся на скамейке, Лида приняла хвастливую позу, и стала рассказывать о том, что на каникулы родители обещали свозить ее на отдых в Турцию. Настя, в косички которой были вплетены красные бантики, с восторгом слушала описание подруги об этой чудесной стране. Остальные же девочки делали вид, что не замечают Лиду. Увлеченная рассказом девочка даже не подумала в тот момент, что никто из присутствующих не слушает ее, потому что как бы не были красноречивы ее слова – хвастовство, не самое лучшее качество, которым можно гордиться.
Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel , /не очень понимая значение этого слова./
Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, /винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье/ , обольстившего их неопытность.
Я решился сделать из нее змей и, /пользуясь сном Бопре/, принялся за работу.
/Увидя мои упражнения в географии/, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами.
Я жил недорослем, /гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками./
Итак, батюшка читал Придворный календарь,/ изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса/: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы...»
Чему научится он, /служа в Петербурге/?
Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с
паспортом, снял очки и, /подозвав меня/, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».
Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, /обливаясь слезами./
Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel , /не очень понимая значение этого слова./
Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, /винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье/ , обольстившего их неопытность.
Я решился сделать из нее змей и, /пользуясь сном Бопре/, принялся за работу.
/Увидя мои упражнения в географии/, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами.
Я жил недорослем, /гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками./
Итак, батюшка читал Придворный календарь,/ изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса/: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы...»
Чему научится он, /служа в Петербурге/?
Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с
паспортом, снял очки и, /подозвав меня/, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».
Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, /обливаясь слезами./