Найти прекрасно помню из своего детства, когда мы с васькой поехали за грибами. доехав до места, мы пошли ходко по знакомым местам, поеживаясь и засунув руки в карманы. в корзинах у нас лежали свежеиспеченный хлеб с луком, варенные вкрутую яйца, огурцы с собственного огорода, а у меня — книга. я в ту пору всюду таскал за собой книжки, особенно, я любил фантастику. эта книга, как сейчас помню, тоже была фантастическая, в общем, там какие-то люди прилетели на луну и на особых аппаратах продвигались к тому месту, где начиналась неведомая часть планеты, потому что луна повернута к нам одной стороной. я как раз успел прочитать строки, как они перешагнули эту роковую черту видимого и невидимого и их глазам открылось совершенно необычное что открылось их глазам, я так и не узнал и до сих пор не знаю, потому что я потерял в лесу свою книжку. я заметил потерю в тот момент, когда мы взбирались на железнодорожное полотно, чтобы идти обратно к станции. — эх, теря-растеря, — сказал васька, усаживаясь на холодный рельс. — ты посмотри, может, она под грибами лежит? — нет, васька, нет ее под грибами. вот как сейчас помню, я положил ее под кустик, а короче, я без книги не уеду. мы до ночи к каждому кусту и ползали по траве. мы забрели в заросли ягоды пьяники, которой никогда здесь прежде не встречали. ягоды были синие, с ноготь мизинца, точно виноград. потом мы любовались яркой, как , калиной на опушке. в сыроватой низине нашли несколько листьев ландыша с красной, как пуговица, завязью. ландыши и завязь мы сорвали и выбросили, но их длинные корни забрали: их можно было посадить в горшок с землей, поливать теплой водой, и тогда бы в январе вырос настоящий цветок ландыша. васька, ползая по земле и раздвигая папоротник, вдруг сказал: — смотри, змеиная кожа! мы, не прикасаясь, приятно холодея от страха и риска, пристально рассматривали серые слитки чешуи, которые, как оказалось, сохраняли форму своей хозяйки. потом мы потрогали их палкой — они рассыпались в прах. — они перешагнули эту роковую черту видимого и невидимого, и их глазам открылось — иди сюда, тут родник! — закричал васька. это была ямка, выложенная по краям тонкими стволиками, чтобы не обвалилась земля. в темной, но видимой глубине словно бы извергались крошечные вулканчики, нося над собой серую пыль. по стенам, как живые, шевелились белые червеобразные корни от светлых поднимающихся струй, и пугливый лягушонок сидел, уцепившись за лист и закрыв от страха смыкаясь головами и не дыша, мы тихо смотрели в глубь родни- — васька, отчего родник? от слова родной? — не знаю. родился, может быть. или от того, что здесь его родина. ведь он из нутра земли идет. вечерело, и мы пошли к станции. — они перешагнули эту роковую черту видимого и невидимого, и их глазам открылось совершенно необычное сказал на память васька и задумчиво посмотрел на меня. – как ты думаешь, что им все-таки открылось? — им открылась страна, которой они никогда прежде не правда, васька? – ага, - сказал васька и оглянулся на лес.
роковая черта,глазам открылось,холодный рельс;яркой,как пожар,калиной на опушке; с красной, как пуговица, завязью;серые слитки чешуи,словно бы извергались крошечные вулканчики, серую пыль,как живые, шевелились белые червеобразные корни,тихо смотрели,cмыкаясь головами.