При появлении Дубровского «никто не обратил на него внимания». Он «стоя прислонился к стенке». Когда же приехал Троекуров, «писаря встали и заложили перья за ухо. Члены встретили его с изъявлениями глубокого подобострастия, подвинули ему кресло из уважения к его чину, летам и дородности».
