Процессы развития и модернизации в государствах Латинской Америки в XX в три основных неравнозначных этапа. Первый этап охватывает первую треть XX в. Развитие стран латиноамериканского региона в этот период происходило преимущественно на базе и в рамках традиционных экономических и социальных структур, экономики аграрно-и сырьеэкспортной ориентации, в условиях их периферийного, зависимого положения по отношению к ведущим индустриальным державам. Второй этап — с 30-х до середины 70-х гг. XX в. — самый длительный, был отмечен сложными обновленческими процессами. В это время на фоне кризиса традиционных структур началась их модернизация путем активного вмешательства государства в экономику и социальные отношения, осуществления промышленных, аграрных и социальных преобразований. Этот период характеризуется преобладанием и взаимодействием революционной и реформистской тенденций развития и модернизации общества. Третий этап — последняя четверть XX в. В это время на первый план вышел неолиберальный вариант модернизации, имеющий противоречивые последствия. Многие актуальные вопросы региона не были решены к концу века. Неравномерный, часто неоднозначный характер перемен приводил к тому, что с решением или смягчением одних проблем обострялись другие, прибавлялись новые. За XX в. изменился облик не только Латинской Америки, но и всего мира. Ведущие индустриальные страны на рубеже XXI в. стали уже постиндустриальные державы. Несмотря на достигнутый прогресс, сохранилось заметное отставание латиноамериканских республик от передовых в экономическом и научно-техническом отношениях государств, зависимое, все еще периферийное положение в мировом хозяйстве, низкий уровень жизни большей части населения. Недостаточная материальная база, нехватка капиталов, груз большой и постоянно растущей внешней задолженности, использование ресурсов стран региона в интересах ведущих центров формирующейся глобальной мировой экономики не позволили латиноамериканским республикам в конце XX в. выдержать форсированную модернизаторскую политику неолиберального толка без значительных негативных последствий. В результате такой политики, навязанной государствам региона извне, увеличился разрыв между модернизированными секторами производства и традиционной экономикой, с которой была связана большая часть населения и которая в условиях либерализации и транснационализации хозяйственной жизни оказалась в кризисном состоянии. Национальная экономика все больше оказывалась под контролем транснационального капитала, что серьезно ограничивало суверенитет латиноамериканских республик. Неолиберальная перестройка привела к снижению уровня жизни и обнищанию широких масс населения, к росту безработицы и социальных контрастов. Серьезными дестабилизирующими факторами стали коррупция, наркобизнес, терроризм. Усилились настроения неприятия экономических реформ, осуществляемых такой высокой ценой, недоверия к политикам, к традиционным партиям и к политике вообще, требования корректировки курса модернизации. Главной задачей общественно-политических сил Латинской Америки в начале XXI в. становится поиск и осуществление таких вариантов развития, которые бы отвечали местным условиям и позволили бы совместить обновление экономики с интересами большинства общества, с решением актуальных социальных проблем, сочетать интеграцию стран региона в глобальное мировое сообщество с сохранением самобытности, собственных цивилизационных основ народов Латинской Америки.
В области политических воззрений Иван IV наибольшее внимание уделял выяснению законности происхождения правящей династии. Единственным законным основанием занятия царского престола он считал право наследования. «Самодержавство Российского царства началось по Божьему изволению от великого князя Владимира – великого Владимира Мономаха... и от храброго великого государя Дмитрия, одержавшего великую победу над безбожными агарянами – великого князя Ивана... отца нашего великого государя Василия и до нас смиренных скипетродержателей Российского царства». Престол «не похищен», не захвачен чрез войну и кровопролитие, а унаследован волей провидения, мирным путем без гражданских войн («десница наша не обагрялась кровью соотечественников»
державцев не сменяет на престоле, не ставит и не утверждает» Царю может оказывать только бог Царь не нуждается «ни в каких наставлениях от людей, ибо не годится, властвуя над многими людьми, спрашивать у них совета» «Зачем же тогда и самодержавием называться?» Воля скипетродержателя не ограничена никакими законами, так как «вольное царское самодержавие» по самой своей природе не допускает контроля и ограничения. «До сих пор,– писал Иван IV,– русские властители ни перед кем не отчитывались, но вольны были жаловать и казнить своих подданных, а не судились с ними ни перед кем» Высший суд в государстве принадлежит только ему – как непосредственному наместнику бога Вид и меру наказания определяет не закон, а лично сам царь, равно как и устанавливает степень вины наказуемого Шкала жесточайших наказаний произвольна и черпается в основном из истории царствований «различных благочестивых царей», а отнюдь не из законодательства Царь стремился обосновать также и свое право судить и наказывать не только за дела, но и за мысли, утверждая, что «лукавые замыслы еще опаснее. ».
Весьма своеобразную интерпретацию получило в теории Ивана IV традиционное для русской политической мысли положение об ответственности властителя перед подданными. Царь не может быть преступен по самой своей природе, он бывает только грешен, а наказание греха – прерогативы Высшего суда Если царь «заблудихом душевне и телесно и ста согрешником перед Богом и человеки всяким законопреступлением еже не мочно писанием исписати и человеческим языком изглаголати», то все это будет определяться только как грех и наказывается исключительно Всевышним, причем тяжесть наказания ложится на подданных Законы должны исполняться подданными, а не властителями Царь утверждал свое право «жаловать своих холопов», равно как и казнить по своему собственному усмотрению, смешав здесь неравнозначные категории, ибо для казни (наказания) нужен закон и суд, а для действительно достаточно одной царской воли.
Нетрадиционно разрешает он и вопрос о взаимодействии властей: духовной и светской. Теорию симфонии властей он полностью отрицает, выступая сторонником четкого разграничения сфер их действия. «Одно дело,– заявляет он,– священническая власть, иное дело–царское правление», ибо «одно дело свою душу, а другое – заботиться о телах и душах
Вся доктрина Ивана IV направлена лишь на идеологическое оправдание террора Царя интересовали не формы правления и не государственное устройство, а придание легитимности опричным грабежам и насилиям.
Первый этап охватывает первую треть XX в. Развитие стран латиноамериканского региона в этот период происходило преимущественно на базе и в рамках традиционных экономических и социальных структур, экономики аграрно-и сырьеэкспортной ориентации, в условиях их периферийного, зависимого положения по отношению к ведущим индустриальным державам.
Второй этап — с 30-х до середины 70-х гг. XX в. — самый длительный, был отмечен сложными обновленческими процессами. В это время на фоне кризиса традиционных структур началась их модернизация путем активного вмешательства государства в экономику и социальные отношения, осуществления промышленных, аграрных и социальных преобразований. Этот период характеризуется преобладанием и взаимодействием революционной и реформистской тенденций развития и модернизации общества.
Третий этап — последняя четверть XX в. В это время на первый план вышел неолиберальный вариант модернизации, имеющий противоречивые последствия.
Многие актуальные вопросы региона не были решены к концу века. Неравномерный, часто неоднозначный характер перемен приводил к тому, что с решением или смягчением одних проблем обострялись другие, прибавлялись новые. За XX в. изменился облик не только Латинской Америки, но и всего мира. Ведущие индустриальные страны на рубеже XXI в. стали уже постиндустриальные державы. Несмотря на достигнутый прогресс, сохранилось заметное отставание латиноамериканских республик от передовых в экономическом и научно-техническом отношениях государств, зависимое, все еще периферийное положение в мировом хозяйстве, низкий уровень жизни большей части населения.
Недостаточная материальная база, нехватка капиталов, груз большой и постоянно растущей внешней задолженности, использование ресурсов стран региона в интересах ведущих центров формирующейся глобальной мировой экономики не позволили латиноамериканским республикам в конце XX в. выдержать форсированную модернизаторскую политику неолиберального толка без значительных негативных последствий. В результате такой политики, навязанной государствам региона извне, увеличился разрыв между модернизированными секторами производства и традиционной экономикой, с которой была связана большая часть населения и которая в условиях либерализации и транснационализации хозяйственной жизни оказалась в кризисном состоянии. Национальная экономика все больше оказывалась под контролем транснационального капитала, что серьезно ограничивало суверенитет латиноамериканских республик. Неолиберальная перестройка привела к снижению уровня жизни и обнищанию широких масс населения, к росту безработицы и социальных контрастов. Серьезными дестабилизирующими факторами стали коррупция, наркобизнес, терроризм. Усилились настроения неприятия экономических реформ, осуществляемых такой высокой ценой, недоверия к политикам, к традиционным партиям и к политике вообще, требования корректировки курса модернизации.
Главной задачей общественно-политических сил Латинской Америки в начале XXI в. становится поиск и осуществление таких вариантов развития, которые бы отвечали местным условиям и позволили бы совместить обновление экономики с интересами большинства общества, с решением актуальных социальных проблем, сочетать интеграцию стран региона в глобальное мировое сообщество с сохранением самобытности, собственных цивилизационных основ народов Латинской Америки.
державцев не сменяет на престоле, не ставит и не утверждает» Царю может оказывать только бог Царь не нуждается «ни в каких наставлениях от людей, ибо не годится, властвуя над многими людьми, спрашивать у них совета» «Зачем же тогда и самодержавием называться?» Воля скипетродержателя не ограничена никакими законами, так как «вольное царское самодержавие» по самой своей природе не допускает контроля и ограничения. «До сих пор,– писал Иван IV,– русские властители ни перед кем не отчитывались, но вольны были жаловать и казнить своих подданных, а не судились с ними ни перед кем» Высший суд в государстве принадлежит только ему – как непосредственному наместнику бога Вид и меру наказания определяет не закон, а лично сам царь, равно как и устанавливает степень вины наказуемого Шкала жесточайших наказаний произвольна и черпается в основном из истории царствований «различных благочестивых царей», а отнюдь не из законодательства Царь стремился обосновать также и свое право судить и наказывать не только за дела, но и за мысли, утверждая, что «лукавые замыслы еще опаснее. ».
Весьма своеобразную интерпретацию получило в теории Ивана IV традиционное для русской политической мысли положение об ответственности властителя перед подданными. Царь не может быть преступен по самой своей природе, он бывает только грешен, а наказание греха – прерогативы Высшего суда Если царь «заблудихом душевне и телесно и ста согрешником перед Богом и человеки всяким законопреступлением еже не мочно писанием исписати и человеческим языком изглаголати», то все это будет определяться только как грех и наказывается исключительно Всевышним, причем тяжесть наказания ложится на подданных Законы должны исполняться подданными, а не властителями Царь утверждал свое право «жаловать своих холопов», равно как и казнить по своему собственному усмотрению, смешав здесь неравнозначные категории, ибо для казни (наказания) нужен закон и суд, а для действительно достаточно одной царской воли.
Нетрадиционно разрешает он и вопрос о взаимодействии властей: духовной и светской. Теорию симфонии властей он полностью отрицает, выступая сторонником четкого разграничения сфер их действия. «Одно дело,– заявляет он,– священническая власть, иное дело–царское правление», ибо «одно дело свою душу, а другое – заботиться о телах и душах
Вся доктрина Ивана IV направлена лишь на идеологическое оправдание террора Царя интересовали не формы правления и не государственное устройство, а придание легитимности опричным грабежам и насилиям.